Волны бьются о скалы(СИ)

Будущее ясно встает перед глазами Ксении, и ничего радостного в нем нет. Это медленное угасание, погружение в болото. Олег сопьется в конце концов, она останется с ребенком и беспомощным алкоголиком на руках. Куда податься ей? Что ей делать, пока еще она, одна из них, остается в здравом уме? Она устала, она истосковалась по свободе. Она устала рваться в тот прекрасный мир из картинок и рекламы, а на деле торчать в этой дыре без надежд и перспективы, и медленно стареть и опускаться все глубже на дно. А потом она сдохнет от рака, умрет под забором, и никто о ней даже не вспомнит. Что толку обольщаться, как Олег? Что толку обвинять поголовно всех? Виновен весь их мир, но они не могут ему ответить. Виновны они сами, но это им безразлично. Они на самом деле очень похожи - два эгоиста, зацикленных на себе, на своих неудовлетворенных мечтах и желаниях, безразличных, по сути, к собственному ребенку. Их любовь к дочери беспочвенна, основана только на словах, они ничего не могут дать Лике и прекрасно осознают это. Они такие же бессловесные животные, такие же винтики и заложники своего болота, как и Лика. Они давно смирились со своим положением, покорные клячи, потерявшиеся в жизни, потерявшие в мелких заботах себя и растерявшиеся перед большой проблемой, поглотившей все остальные.

Безысходность и равнодушие губят любую любовь, любые чувства. Люди прячутся от своего прошлого, стыдясь его, люди боятся настоящего, сжавшись в комок страха перед будущим.

После удара голова у Ксении сильно болит, две таблетки анальгина не помогают. Она чувствует, как в ней закипает бессильное бешенство. Олег ушел в комнату к Лике, опять приманивает дочь к себе, играется с ней. А о ней никто не помнит. Это не Лика, это она здесь никому не нужна. Ксения подходит к кухонному окну и распахивает его, жадно втягивая в себя морозный воздух позднего вечера. На ее плечах усталость, она ссутулена и сгорблена, как старуха. Ксения в тупике. Она устала, ей ничего не надо, она перегорела. Если кто-нибудь дал бы ей слово, именно так она охарактеризовала бы свое состояние. Апатия. Зачем что-то делать, если все равно упрешься носом в стену?

Мир Ксении зациклен на деньгах. Это жизнь белки, хомячка в колесе, беготня по кругу в погоне за парой спокойных выходных. Времени на себя не остается. Ей тридцать шесть лет, а в уголках глаз уже залегли глубокие морщинки, и кожа на шее стала дряблой и безвольной. Еще пара таких бешеных лет, и она угаснет, превратится в старуху, в стеганом ватнике, годную только на работу смотрительницы маяка. Как Никифоровна, которая там и работает. Работала, потому что маяк закрыли еще в конце 90-х, он внутри обвалился и прогнил. Маяк на Краю Света. Нет, такого будущего ей не надо.

Ксения расхаживает большими шагами по кухне, прислушиваясь к робкому тихому смеху Лики за стенкой. Этот идиот опять морочит ребенку голову своими россказнями. Он сплавил дочке сказку про Счастливого Принца, она им теперь бредит. Псих, раздавший бедным свои вещи. Он богач, что ему стоит. А вот они, едва сводящие концы с концами, вот это бедность, бедность захудалой российской периферии, строящей из себя золотую жилу. К ним никакой принц, счастливый или несчастный, не придет, кому они сдались. Олега уволят за пьянство, а ей даже уехать не на что. Мысли Ксении крутятся по одному кругу, она не может думать о чем-то другом.