Волны бьются о скалы(СИ)

Иногда она и сама не прочь построить воздушные замки. Если бы Олега назначили главным инженером комбината, его зарплата бы с 7000 поднялась почти до 15000, а это уже что-то. Тогда деньги с получки не исчезали бы в счетах за налоги, и за лекарства, а можно было бы откладывать. Они бы скопили деньги на билеты и уехали, или купили бы наконец Лике собственный компьютер. Она бы начала хоть немного улыбаться, не была бы такой букой, повернутой на странных заунывных сказках. Ксения могла бы купить себе нормальную одежду, а не ходить девятый год подряд дома в одном темно-бордовом шерстяном халате на голое тело и летних тапках. Она бы нашла себе работу на комбинате, если бы у Олега были хоть какие-то связи. Вот только все это ложь и глупости! Олег слишком психованный, чтобы адекватно общаться с начальством. Он десятый год на должности пусть ведущего в отделе, но все же рядового инженера, чисто прозябает там за свой резкий дерзкий нрав. Будучи под мухой, он нередко позволяет себе грубить начальству, поднимать скандалы из-за каких-то грязных разделочных ножей, которые могут занести в рыбу инфекцию. Какая ему-то разница, они эту рыбу в глаза не видели? И он упрямый, как баран, невозможно выбить из него то, что он себе вдолбил. Раньше ей это в нем нравилось, теперь осталось только раздражение. Раздражение - постоянно видеть перед собой этого небритого, пропахшего рыбой трудоголика, готового с утра до ночи пропадать на работе, напрочь забывая о семье. А дома ему, видите ли, есть нечего, и он по пустякам готов ее прибить, как муху на стекле! Как будто она еду в погребе прячет и ест по ночам. Вообще, все так надоело! Даже чувств особых не осталось, полное эмоциональное выгорание. Ее саму уволили за такой же нрав, она невольно усмехается, интересно, каким зверенышем станет Лика, когда вырастет? А, нет, она не вырастет, это очевидно, болезнь ее доконает. По их с Олегом расчетам, девочка вряд ли дотянет до совершеннолетия. Дико звучит, не так ли, но Ксении уже все равно. Она пытается жить реально, расставить все по полочкам, выстроить в идеальную систему, недаром, наряду с литературой, она преподавала в школе математику. Ей до дрожи больно смотреть на ребенка, на жалкие попытки девочки казаться бодрой.

Они запутались во лжи. Она лжет постоянно. Лжет Лике, что бинты скоро пришлют по почте, лжет, что девочка выглядит лучше, хотя ей много хуже. Лжет, что скоро выйдет на работу, работать ей негде, весть об увольнении облетела все село, ее никуда не возьмут. В таких маленьких поселках, где все живут скученно, как сельди в банке, нельзя допускать в жизни ни малейшего промаха, иначе тебя засудят. Она лжет Лике, говорит, что та скоро выздоровеет. Олег лжет Лике, что та умная и красивая, и они пойдут пускать кораблики в ручье. Лжет о службе в армии, чтобы придать себе вес в глазах дочери и в очередной раз унизить ее мать, мол, он тут круче всех. Ложь пропитывает их жизнь, и глупо ссылаться на то, что она, якобы, во благо.

Ксения слаба, мелкие рутинные неприятности постепенно превратились в большую проблему, которую непонятно как надо разгребать, она сознает, что боль и безысходность сломили ее и не знает, что теперь делать. Больше всего на свете она гналась за покоем. Когда она была маленькой девочкой, то мечтала, что настанет день, и она вырвется с острова, уедет далеко-далеко. Не в город, нет, в маленький городок где-нибудь на континенте, выйдет замуж, будет жить в нормальном теплом доме, будет у нее двое детей, и она будет рассказывать им сказки на ночь. Так было у героинь ее любимых книжек, да, она читала, в детстве, это теперь некогда даже журнал пролистать. А, впрочем, она же безработная, у нее просто нет денег на журналы. Жизнь оказалась немного сложней, чем цветная картинка в книжке, жизнь монохромна. Ксения, максималистка по призванию, сама создала себе свою реальность, целиком состоящую из черного и белого цветов. Пока не было ребенка, ее все устраивало, Лика стала последней каплей. Ребенок в черно-белую схему не вписывался, привязывал ее к острову намертво, давил на нее, душил. С рождением Лики пришлось забыть о переезде. Потом пришлось забыть о детсаде и посещении школы, теперь нужно забыть о работе, и заживо гнить в тишине пустого дома, глядя в окошко на ледяные мартовские сумерки. В ее жизни тоже сгустились сумерки.

Она посмотрела на часы. Половина девятого вечера. Олег наверняка уже уложил Лику спать и ушел к себе в спальню. Он никогда ее не ждет заполночь, заваливается и спит, как убитый.