Волны над нами. Английские мини-субмарины и человекоуправляемые торпеды. 1939-1945

По-прежнему ведя торпеду на поверхности, Каузер взял курс в том направлении, где, судя по свежим донесениям и аэрофотоснимкам, стоял «Больцано». К сожалению, после того, как они прошли последнюю сеть, они наткнулись на нефтяное пятно, при этом нефтью залепило их щитки. Смит извлек из кормового ящика небольшой комок ваты, взятый как раз для подобного случая, и с его помощью они сумели очистить свои щитки от большей части нефтяной пленки.

Вскоре они заметили «Горицию» – такой же, как и их «Больцано», 10 000-тонный крейсер с 8-дюймовой артиллерией, с таким же обтекаемым силуэтом, который, казалось, был характерен для всех итальянских кораблей.

Как ожидалось по плану, чариоты должны были закончить свою атаку к 1.30, и всем атакующим, включая бойцов «Гаммы», были даны инструкции поставить свои заряды как можно бли-же к 6.30. Но запланированное время безнадежно ушло, и, проходя мимо «Гориции», Каузер задавался вопросом, повезло ли другому чариоту и что находилось в этот момент под крейсером.

От цели, предназначенной Берею, Каузер смог рассчитать курс на свою собственную цель.

«Мы по-прежнему шли по поверхности, когда заметили темный контур. Я снизил ход до малого и приблизился, пока не подошел примерно на двести ярдов. Затем – последний взгляд и хороший компасный пеленг на кормовую надстройку перед тем, как повернуть рычаг и отправиться на погружение примерно на двадцать пять футов.

Вскоре, присмотревшись, мы смогли ясно различить очертания «Больцано». Я продолжал сближение, пока не достиг расстояния в пятнадцать ярдов по горизонтали, затем я повернул к правому борту и уменьшил глубину примерно до пяти футов. Через несколько мгновений мы прибыли, продвигаясь вдоль подводной части борта огромного корпуса. Мы выключили двигатели, закрепили магниты и немедленно начали протягивать чариот вдоль корпуса корабля, одновременно перемещая один из магнитов. Мы продолжили это движение и под днищем судна, пока, по моим расчетам, не оказались на его середине и, насколько я мог понять, под котельным отделением.

Тотчас же, устроившись в подходящем положении, я продолжал укреплять магниты на днище корабля, не слезая при этом с чариота. Свободные концы тросов, отходящих от магнитов, я закрепил на зарядном отделении торпеды. Как только некоторые из них благополучно закрепились, я вылез из своего седла. В сложившейся ситуации, когда я держал в руках тяжелый магнит, это было ошибкой. Вес его был таков, что я начал немедленно опускаться на дно, так что я быстренько выпустил злосчастный предмет из своих пальцев и поднялся вверх за счет своей несколько положительной плавучести. Смит в это время также находился не на своем сиденье, а рядом с зарядными отделениями, проверяя, надежно ли оно закреплено. Но проверять это тщательно было некогда, поскольку было почти ровно 4.30 утра. Мы решили, что заряд закреплен хорошо и правильно, и, когда мы обменялись жестами «большой палец вверх», свидетельствующими о степени нашего хвастовства, я повернул ручку установки часового дистанционного взрывателя, пока не услышал два четких щелчка. Два щелчка – два часа, и зарядное отделение камеры должно сработать где-то близко к проклятым 6.30. Поэтому – назад в наши седла, последний раз быстро все проверить, и затем я рванул ручку разобщающего механизма, освободив зарядное отделение от чариота».

Было задумано, что экипаж высадится на небольшом пляже внутри гавани и затем пересечет цепь холмов, чтобы выйти к открытому морю западнее Специи. Это место высадки предусматривалось, конечно, в том случае, если атака произойдет задолго до рассвета. В сложившейся обстановке это казалось не совсем подходящим. Каузеру вовсе не улыбалась идея появиться среди бела дня на людном пляже верхом на чариоте и одетым в водолазный костюм. Вторая часть первоначального плана состояла в том, чтобы ждать встречи в условленном месте за краем утеса в течение всего дня, с тем чтобы в 22.30 их могли подобрать.

Но, поскольку время уже приближалось к пяти часам утра, первая часть плана не имела смысла. Нужно было быстро решать, и единственное решение, которое приходило в голову Каузеру, состояло в том, чтобы преодолеть знакомый мол и, взяв курс на юг, дать полный ход. Погружение на тридцать футов, затем – курс на юг, ход – полный вперед. Курс и глубину установили сразу, но скорость была просто смехотворной. Батарея разряжалась, и ускорение было невозможно.