Волны над нами. Английские мини-субмарины и человекоуправляемые торпеды. 1939-1945

Отчасти для того, чтобы укрепить свой собственный дух, а отчасти – чтобы обмануть врага, они весело шагали под руку с довольным видом, что отнюдь не соответствовало их настоящим чувствам. Они обходили отдельные немецкие отряды или небольшие группы, и на них ни разу не упал пристальный взгляд. Первые несколько улиц города они вскоре прошли без происшествий. Чтобы добавить достоверности к своей маскировке, они даже пытались насвистывать «О Solo Mio». Но губы, видимо, были слишком пересохшими, чтобы издавать какие-либо звуки. Вскоре они прекратили эту браваду, сочтя, что два неудачных свистуна могут привлечь то самое внимание, которого они старались избежать.

Они оставили город и прошли по дороге к ближним холмам. В начале пути они миновали двух-трех часовых, но те их не остановили. Они на самом деле не слышали никого, кроме своих собственных голосов, произносящих отдельные слова, так примерно продолжалось до трех часов утра. Они шли всю ночь, и, когда они проходили через маленькую деревню, кто-то окликнул их из темноты по-итальянски. Берей издал радостное «Buon giorno!» в ответ, и, пока вопрошавший обдумывал, что сказать еще, они прошли дальше.

Эта сцена повторилась немного позже на главной улице большой деревни, уже на рассвете. Они ответили оба и были очень довольны, что ответом им, как и в прошлый раз, было молчание. Это было хорошо, так как деревня, по всем признакам, была занята и укреплена немцами.

Сразу на участке, свободном от домов, они свернули с дороги на склон холма, где проспали до десяти часов утра под укрытием нескольких чахлых деревьев, после чего продолжили свой путь на юго-восток, держась среди холмов, подальше от основных дорог. Послеполуденное время не было особенно богато событиями. В самом деле, они видели так мало людей, что могли бы проводить время, любуясь пейзажами.

После чрезмерно урбанизированной Специи сельская местность, по которой они шли, казалась странно дикой и неокультуренной. Среди холмов единственными путями передвижения служили узкие козьи тропы, наблюдавшиеся повсюду. Отдельные домики, разбросанные среди голых полей, казались убогими, но очень чистыми. Сами холмы прикрывали свою наготу странными заплатами густых рощ, главным образом в нижней части склона, близ моря. И именно у моря были расположены наиболее живописные деревни. В известном смысле они напоминали Корнуолл – своими красными крышами, соседствующими с крутыми, узкими улочками, спускавшимися к пустынным песчаным пляжам.

Действительно, картина побережья резко контрастировала с унылой, бесцветной поверхностью холмов. Между золотыми пляжами синело море. В бухтах стояли ржаво-красные парусные рыбачьи лодки. Красные крыши домов венчали стены белого, розового или шафранно-желтого цвета. Восхищал также индивидуальный характер деревень. С наступлением вечера двое моряков снова вернулись на прибрежную дорогу и продолжали удивляться постройкам – красивым или причудливым, безмолвно стоявшим вокруг них.

Встречались и другие вещи, в том числе и менее приятные. В одной деревне им попалась компания итальянских моряков, от которых двое чариотеров отошли с брезгливостью, как от чего-то очень грязного. Хитрость (если это было хитростью) удалась, поскольку итальянцы ничего не сказали. В другой деревне были сотни немцев, которые, видимо, собирались комплектовать большую береговую батарею. Пришлось избегать встреч с часовыми, что было достигнуто без осложнений, путем передвижения по наиболее узким улочкам и переулкам и уклонения от неблагоразумных поступков.

Вскоре после выхода из этой деревни они подошли к реке, которую Берей определил как Marpe Он не помнил, должны ли они пересекать ее вообще. Не то чтобы он опасался ее пересечь. Но что угнетало, так это тот факт, что от Специи они отошли всего на пятнадцать миль. Это было нехорошо. Когда он сообщил Лоуренсу, насколько медленно их перемещение, оба почувствовали такое недовольство собой и всем происходящим, что были рады найти ложбину на речном берегу, свернуться там и поспать.