Вольные кони

Дмитрий не сводил с него удивленных глаз. За одним столом с ним сидел сильный, уверенный в себе человек, способный определять цену себе и другим. Этот властный взгляд, скупые, выверенные жесты, жесткая складка губ, чеканивших слова – все выказывало в нем человека, знавшего лучшие времена. Почему знавшего? – мысленно одернул он себя. – Судя по всему, и сейчас процветает, не у нас, правда. Обождал, пока Михаил запьет паузу добрым глотком джина, и стал слушать дальше.

– Решил заняться огранкой алмазов. Оцени, если можешь, один замах чего стоит! Понимаю, поверить в такое непросто, хотя почему бы и нет, ты же сибиряк. Вот, говорят, медведь подслеповат, но когда он ломит по тропе, это уже не его проблемы. Так и я вломился в этот бизнес нахрапом. С медвежьей хваткой начал бриллиантовое дело. Приобрел две на ладан дышащих фабрики. Мастеров-огранщиков с миру по нитке собирал. Сумел найти поставщиков сырья, что само по себе почти невозможно сделать. Но тогда слово нельзя в моем лексиконе не существовало. Обо всем и не расскажешь, да и не надо, главное, запустил я производство. Эк, меня занесло и угораздило! – сжал и разжал он кулаки. – Ведь представлял же, с кем столкнусь лбами у себя в стране. Ну, с ними я еще, быть может, разобрался по-свойски. Недооценил как раз тех, кто ворочает этим бизнесом за рубежом, они то и взяли меня тихой сапой. Это уж потом, без штанов оставшись, сумел я оценить всю степень своего нахальства. А заодно и элегантности, с которой стерли мое дело в алмазный порошок, этак небрежно смахнув его себе на ладонь. Тоже, нашелся ухарь-купец! Ну, и ладно бы, что нам стоит дом построить, когда леса кругом тьма. Не я первый, не я последний. Влез бы в кредиты, поскреб по сусекам, глядишь, и одыбал. Силушки хватало, ума не занимать. Да ведь не дали. Не отстали. Рвать стали, рвать на куски все кому не лень: от бандитов до банкиров. В общем, пустили в полнейший разор и довели до ручки. Затравленным волком петлял по всей Москве, меняя лежки. В потрепанной кроличьей шапке и куртке на рыбьем меху. Куда только все мое имущество подевалось? До сих пор поражаюсь скорости обнищания. Как вспомню эту чавкающую под ногами московскую слякоть, так вздрогну, и сразу переобуться хочется. Но врешь, меня так просто не возьмешь, – вновь отвердели его скулы. Он невидящими глазами посмотрел в глубину зала, и перевел взгляд на Дмитрия. – Хватит, или до конца дослушаешь?

Дмитрий машинально отпил из бокала и кивнул головой. Выдумать такое ему представлялось невозможным, гораздо правдоподобнее было – это пережить.

– Ну, стало быть, остался я ни с чем. Сам с собой. Друзья-приятели, как водиться, отвернулись, да я и не в обиде на них. Каждый умирает в одиночку. А я по натуре и есть волк-одиночка. Отлежался, раны зализал и начал думать, как жить дальше. Главное было в себе не разочароваться, руки не сложить и не наложить, – мрачно пошутил он. – Превозмог себя, собрался, и время фартовое еще не кончилось. Знал, какие немереные деньги людям достались, тем особенно, кто государственный пирог кромсал. Зря, что ли, меня обучали финансовым наукам? Вот и решил я помочь им грамотно распорядиться нечаянно свалившимся на них богатством. А ничего другого и не оставалось. Ни кола, ни двора и молодая жена с грудным ребенком на даче живет. Начинать с нуля свое дело – глупо. Дважды в одну реку не входят. Пришлось рисковать по-крупному. И зачем я все это тебе рассказываю, – внезапно осип его голос. – Неужто опять русская кровь во мне хороводит? Да, нет, ошибаюсь, один голый деловой расчет – тяжко ведь в одиночку грехи и беды носить. Невольно подмывает на чужие плечи груз переложить, облегчить свою ношу. Хотя до покаяния мне еще дальше, чем до Москвы. Устал я, – тяжело вздохнул он, – а посему давай лучше пить вино и говорить о женщинах.

– Нет уж, будь добр, доскажи до конца, – запротестовал Дмитрий.

– Беда в том, что все, с кем я имел дело, хотели приумножать свои капиталы, особо не напрягаясь. А так бывает только в сказке: ночью денежку закопал, а утром выкопал с прибытком. В общем, для таких вот, страждущих, открыл я посреди Москвы нефтяную трубу. Всякий нынче готов в нефтяной бизнес вложиться, да не каждый может. А тут я с выгоднейшими предложениями – налетай, подешевело! От желающих отбоя нет. Никому отказа нет. Сколько нужно, сто тысяч тонн? Да хоть миллион. Оформляю необходимые бумаги, комар носа не подточит, захожу в министерство, погуляю по коридорам, выхожу к клиенту – ваш вопрос решен. Так все обставлю, чин-чинарем, что иногда сам удивляюсь, как мне удалось заключить такую выгодную сделку. Капиталы мои тем временем прирастают, оседают на счетах в оффшорной зоне. Но я же привык в бегах скромно жить, чую, хватит, пора и честь знать. Да и время мое вышло. Короче, помер я.

– Как помер? – оторопел Дмитрий.