Вольные повести и рассказы

– Девка правду сказала, назвала всех по причту: Омил-Олюб-Одар-Оброд-Полюб-ещё Полюб и Помил. Помил был женат на вдове Любаве из рода Дубиней. А первый раз она выходила за нашего Облича, доводившегося нашему Помилу дядей. Когда Облич погиб в Отечественную, его брат Полюб женил своего восемнадцатилетнего Помила на вдове, старше его на десять лет. У той уже был от Облича сын Окуп, который умер. От второго брака родился сын Омил. По Обличу шесть поколений, а по Помилу семь поколений. Поэтому спора не может быть. Путаница в том, что для незнающих. Полюб в пятом поколении и Полюб опять же в шестом. Шестой Полюб – брат Облича, но уже отец Помила. Помил седьмой, а вы как хотите. Может, у вас другие причины, тогда так и скажите, а девку неча позорить…

Жуткое это дело, когда историю выворачивают шубой наверх и родной мех овчин внутри шубы интерпретируют по-своему. Казалось, все названные предки Красноборовых явились в гостиную. Их дух присутствовал – это факт. Иначе у всех, я так думаю, а не лишь у меня, по спине не пробежали бы мурашки. В этой морозной тишине, длившейся немало – минуту, услышали голос нашего деда. Он говорил, обнаруживая краплёные карты игры:

– Подлога не может быть. Мы тоже не вчера родились. Давайте этим разом поставим всё на свои места, и никогда, чтобы не было кривотолков. Приглашаю ревизию. Ждан Любинич, отец мой родной, будь добр, рассуди девку и всю историю. Твоё слово последнее…

Вот он, защитник, а может сойти, как замечено, за прокурора…

Между тем все взоры устремились на «отца родного». Прадед Ждан второй раз за день стал центром истории и её арбитром; по крайней мере, центром внимания в запутанной истории. Прадед обтёр рот сперва рукавом, потом вспомнил о светских приличиях, достал из штанов платок и обтёр рот вторично уже платком. Стало быть, волновался, утирка лежала у него на коленях… Но это по ходу. Прадед же после того сказал так:

– Эта девица именем Люба носит имя дочери нашего рода. Она рекла истинные имена своих родоначальников. Она рекла больше, чем надо. Было и ровно так, как сказал Омил Олюбич, отец дочери. Я это ведаю. А с этой девонькой Ясей, как и с другими, наши роды не сходились… Всё!

Прадед сказал. Прадед, как модно ныне рекут, гарант нашей истории рода. Трогательные аплодисменты наградили арбитра истории взрывом. Старец Ждан, по существу, ребёнок, прослезился и обтёр глаза той самой утиркой… И стал искать новую зубокуску, чтобы положить её меж зубов. Истина восторжествовала. Бабка понесла поражение. А с ней и неправда. А если копнуть глубже, то именно бабка разлучила Олюба и Лепану по тому же лжешестому поколению. Уже смертный грех. А если копнуть ещё глубже?… Самому председателю жюри, в своё время, не дали жениться на зубчаниновской бабке невесты Любавы… Но там действительно не хватило искомого поколения, и любовь зарубили безжалостно, как курицу во щи…

Дед Любан выждал приличия, а потом взял в руки окончательное решение:

– Так было, да так и будет, родословная пересмотру не подлежит. Дева Любава реабилитирована… (Вот какие слова знает дед и четко их произносит.)

Дева Любава законная невеста нашего внука. Но вот оказия! Их две…

– Га-га-га…

– Как же быть? Жюри, выручайте, милые! Или обоих возьмём, как он просил?

– Га-га-га… Обоих!.. – Надо же! Моя голова зашаталась от изумления. Ай да дед! Он играл уже новую партию. Но ждали ответа жюри. Жюри думало. Но вот Надёженька из МГУ, опростоволосившаяся на мякине (теперь будет знать цену имени и чистоты крови), подняла свою ручку и встала.

– Дедушка, задайте им контрольный вопрос, если они согласятся!.. – она села. Вполне умное предложение. Оно пришлось в дух деду, словно и Надя ему подыгрывала. Дед улыбнулся потоньше шефа. И вопросил соперниц:

– Невестушки мои желанные! Согласны вы с контрольным вопросом?

Невестушки, пунцовые пуще маков, кивнули головками. Что им оставалось?

– Ладненько, мои желанные! – Дед не зацикливался на своих словах, дед вбивал в сознание новую данность. – Назовите нам в таком случае семь имён своих родоначальниц, начиная от бабки и прабабки!.. – Дед уменьшил им глубину родословной на одно поколение, раньше просил от отца, сейчас от бабки. Кто же здесь не зароется! Обеим вопрос, что называется, на засыпку. И вопрос оказался непосильным для Ясеньки. Домашний совет не учёл этого ответа в своих заготовках. Мать и отец Яси всплеснули руками… Ясенька назвала три имени и заплакала… Она не осознала того, что она была Ясеней Ясеневной из села Ясеневки, при матери своей тоже Ясении. Она гордилась счастливыми совпадениями, как случайностью. Тем весомее было последнее слово Любавы, которая и в этот последний момент выбрала последнюю очередь.