Вольные стрелки (СИ)

В свободное от общих работ время и в воскресенье мужик делал теперь разные музыкальные инструменты, продавал нам и крепостным. Плюс госзаказ на дудки для военных - большой толпой управлять без сигналов сложно, плюс мой заказ, на гитару, пару аккордов-то я знал, как любой нормальный мужик моего времени. Налог был вмененный - то есть плата за аренду его же и включала. Мы тот налог на дрова расписывали, на уборку помещения, тоже нашлась одна барышня желающая подзаработать, да на амортизацию - нам-то когда-то строить бараки заново придется. Леда, главный наш учетчик и бухгалтер, от концепции амортизации малость охренела, но потом вникла, осознала, начала более серьезно к учету подходить. Подбросил ей идею двойного учета, когда-то программу в бухгалтерию писал, пришлось освоить, барышня впала в экстаз, начала развивать самостоятельно это направление. Я ей потом еще про управленческий учет расскажу - вообще прозреет.

Последний барак у нас остался потому, что предпоследний сожгли. Ну не то что прям совсем, так, каморка с печкой выгорела. Уголек ли попал, или еще что случилось, но теперь он стоял с дыркой в стене, и не отапливался. Наши же крепостные теперь еще и гражданской обороной занимались - а то тот бардак, который образовался, пока тушили барак чуть к жертвам человеческим не привел. Учения по тушению пожаров проводили, по действиям в условиях мора, к ним особенно серьезно относились, по оказанию первой помощи. Наводнения и землетрясения трогать не стали. Вроде тут не трясет, и на заливает. Теперь у нас появились в бараках щиты пожарные, с топорами, баграми да ведрами и песком, да аптечки в каждом доме, с отварами, перчатками, масками, йодом, который таки получилось добыть из водорослей под конец осени. Аптечка была эпидемиальная, то есть хранилась до объявления мора. В прочих случаях надо было идти в санитарный блок.

Там - свои изменения. Веселина чуть отошла от своей потери, и присоединилась к моим микробиологам, сосредоточенно искала новые плесени, способы их выварки и прочее. Как она сказала, чтобы никто другой такого как она не пережил. А на стене в фельдшерской появился в рамке портрет. На нем стоял улыбающийся Ярослав, а за им - люди разные, мужчины, женщины, дети. Это Вера по мотивам таблички да наших рассказов сделала, чтобы Веселине приятно было. Парень с портрета смотрел на всех входящих, народ заинтересовался. История жизни хорошего человека, его самоотверженной гибели, дополнилась слухами, и расползлась по Москве. Я даже видел кучки людей, что несли еловые ветви, подражая Веселине, к идолу и табличке на Перуновом поле. Не знаю, живут ли сейчас все эти Гиппократы да Авицены (аптека так называлась моя ближайшая в будущем, вроде, имя какого-то врача), но у нас теперь появился свой символ медицинской работы. Парень, который себя не пожалел, но других от болезни спас. Такие вот дела. Портрету при входе народ чуть кланялся, Ярослав смотрел на людей с улыбкой...

Так вот и подошли к Новому году. Елку вырубать не стали - выкопали с большим куском земли, поставили в яму посреди второй крепости. Нарядили ее, много времени потратили, да и стекла с тканью порядочно ушло, даже мужика-музыканта пришлось к делу привлечь, на основе госзаказа. Крепостные косились на Елку, мы готовили сюрприз, и ничего не рассказывали. Наши готовили подарки, и Новогоднее представление. Я принимал отчет у Горшка:

- Ты на карту все перенес?

- Да, значки поставил, свои, правда, да Веселина помогла, - Горшок чуть запнулся, - вот тут нашел...

Парень долго рассказывал что и где обнаружил в своей "экспедиции", глину, песок, минералы, ручьи и речушки. Со стройматериалами вроде определись, качество глины и песка он указал. Минералы бить на части, что-то в коллекцию, что-то деду на опыты.

- ... Тут земля плохая, болото бывшее, мха много. Земля дымит, никуда не годна, в котелке грел ее, дым идет, да жар, и больше ничего. Вот тут камень интересный...

Земля. Под Москвой. На болоте. Дымит. Нахлынули воспоминания из будущего, репортажи всякие по телевизору:

- А ну-ка давай сюда землю ту, посмотрим на нее.

Горшок удивился, но ничего не сказал, достал тубус фанерный с образцом земли. Мы ему сделали такие вот тубусы, цилиндрические, и попросили буром в разных местах брать образцы. Он специальным сверлом небольшим выбирал образец, и в тубус тот складывал.

- Если я не ошибаюсь - я выбрал кусочек земли посуше, бросил на него уголек из печки.

- ... ... ! Горит! - Горшок был удивлен не меньше меня.

- Торф это, топливо такое, на болоте оно водится. Горит, вроде как хорошо...

- Его вместо дров можно использовать!? Землю!?

- Ага, можно и так. Только исследовать надо. Давай сюда весь образец, с дедом попробуем, посмотрим, что получится.

- Так я в пяти местах брал, везде одно и тоже.

- Вот все и давай, образец только оставь в коллекцию.

Тридцатого числа закончили эксперименты. Буревой задумчиво мял в руках остатки торфа, я сидел над картой: