Вольные стрелки

Ахмед с товарищами лично прочесал, насколько это было возможно и полезно, подвал. Несмотря на близость реки, там было сухо. Ни капли сырости даже на трубах. Ахмед не знал, что воду в этот городок не подавали уже несколько месяцев.

Также он заглянул в каждую квартиру, а в каждой квартире – в каждую комнату. Тихо порадовался, что комнат – раз-два и обчелся.

Ахмед привлек внимание Казбека Рушанова расплывчатой фразой:

– Что-то долго Сараев... Какого черта он там забыл?

Делать там нечего, подумал он, не дождавшись ответа. Если бы Сараев жил в одной из квартир, то оттуда и забрать-то было нечего, не осталось даже обоев. Ахмеда Кушева всегда нервировали вещи, суть которых он не мог понять. А людей, которых он отказывался понимать, был готов пристрелить.

«Вот баран!» – выругался он на земляка. И знаком показал Рушанову: «Пойду проверю, чего он там».

Казбек наскоро кивнул головой. Как бы ни был он сосредоточен на работе, сводившейся к безопасности гостей в целом и своего босса в частности, его заворожила лазерная симфония. Она сверкала, звучала, жила уже своей второй частью, отличающейся и характером, и темпом. Лучи, образующие «панораму будущего», высились над виртуальным зданием, и его действительно было видно за несколько километров от этого места.

Гремела музыка. Ее можно было назвать «какофонией Шнитке», но в сочетании с лазерной составляющей она предстала шедевром.

Никто не замечал одного из главных кудесников вечера – лазер-джея, остававшегося в тени вместе с помощниками. Он казался органистом в костеле с его глубокой акустикой, но рождал и цвета... Неудивительно, что Казбеку Рушанову затея Ахмеда показалась серой, настолько лишней, что он тотчас забыл о ней. Он не хотел пропустить ни луча, ни звука. Такого он никогда больше не увидит. Только похожее – если доведется, а это не одно и то же.

Ахмед вошел в подъезд, оставив дверь открытой. Пространство внутри тут же заполнилось светом с площади, стробоскопом, выбелившим все углы. Но Сараева нигде не было. Поднялся наверх? Спустился вниз? – пришли повторные вопросы.

– Эй!

Ему пришлось повысить голос, потому что звуки праздника заглушили его окрик.

– Эй, Муса!..

Он вынул пистолет, передернул затвор и взвел курок, толкнул дверь в подвал, держа оружие на изготовку. Не сразу заметил человека на нижней ступеньке. А когда разглядел детали – пистолет в его руке, было уже поздно.

Гекко-младший вскинул вооруженную руку и уверенно, навскидку, выстрелил. Пуля попала Ахмеду точно под левую бровь, и он, даже не дернув головой, с прямой спиной повалился вниз.

– Удобно лег, – прокомментировал случившееся Глумов и поднялся наверх, ступая по телу Ахмеда, как по ступенькам.

Глава 37. Реальная цена

Цыплаков с оторопью смотрел на Костю Багдасарова. Прошло несколько секунд, прежде чем он поторопил его:

– Брось мне веревку. Ты что, Костя, оглох?

Муравьева Цыплаков обработал капитально, тот не скоро очухается. А вот Гном уже начал извиваться под ним.

– Костя, оглох?

И тут Цыплакова прострелило: Костя-Хан даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь ему в неравной борьбе. Цыплаков мог гордиться тем, что в рукопашной одолел двух спецназовцев, но гордость скромно ждала своего часа за спиной этого хряка, она притаилась где-то за егоширокой спиной. Цыплакову отчего-то припомнились эти слова Глумова. Почему Сергей велел Косте-Хану идти последним? Может, шепнул ему что-то по пути в бункер?

Другой на его месте кинулся бы на помощь. Что, кишка тонка? Но раньше Костя не был, что называется, робкого десятка.

Цыплаков не мог рисковать. Были бы они с Костей один на один... Но за спиной две женщины – Ирина Харламова и Шелковая Моль.

– Веревку! – снова потребовал Цыплаков. – Дай мне веревку!

И когда Багдасаров подошел к нему, он, во-первых, успокоил Гнома ударом в висок. Второе, что он сделал, – это резко поднялся на ноги, вынося в сокрушительном апперкоте свою рабочую правую.

Голова Кости-Хана запрокинулась. Он получил чемпионский удар в челюсть. У него подкосилось все, что только могло подкоситься, начиная с его ханских глаз и заканчивая ногами.

* * *

Гекко гордился выдающимися снайперами, которых нередко называли ангелами смерти. Кто знает, может быть, Влад подражал своему командиру, когда на его приказ «занимай точку» ответил той самой улыбкой: «нас водила молодость в сабельный поход...»

Гекко-младший выполнял привычную задачу, находясь практически на территории противника, – это «выведение из строя важных целей», включая дозорных, и то, что называется снайперским террором: наведение паники, моральное подавление. Будучи на заданиях в Чечне, он часто использовал в качестве прикрытия выстрела фоновый шум, будь то вой ветра, метель, дождь. Сейчас его надежно прикрывала громовая феерия. Лазер казался ему свихнувшимся целеуказателем: метался от одного гостя к другому, взмывал в небо, падал на землю, и он не был основным, а только обыгрывал главный лазер, который вытворял чудеса...