Вольный горец

Как иначе, и правда что, можно истолковать, что уже в наше «перестроечное» время здесь открыли памятник проводившему в этих местах знаменитые свои «зачистки» Аркадию Гайдару-Голикову, и на его открытие прилетал сюда сынок-соколик Тимур… ну, чем, скажите, как не глухой тоской посреди бескрайней тайги достопримечательный факт этот можно объяснить?!

Само собой, что вековечное спокойствие Мысков не мог поколебать и мой приезд сюда в качестве кандидата в Государственную Думу… ну, имел в моей биографии место, имел такой факт: в столице люди добрые, и такие пока тут есть уговорили меня «лечь на амбразуру» — прикрыть пустующее у них место в одномандатном списке. И я — хотите, как взращенный комсомольскою стройкой авантюрист с большим стажем, хотите — как чуть ли не штатный участник всеобщей игры под известным названием «Хочу все знать», а хотите — как человек, готовый в края сибирской молодости пешком с котомкой отправиться, а не то что за счет партии-однодневки, на белоснежном авиалайнере — на «шермачка» — так вот, я так или иначе, согласился, тем более, что никаких золотых гор избирателям обещать мне было не надо. Я им так прямо и говорил: приехал, мол, повстречаться с земляками, своими глазами увидать, как они тут живут, своими ушами услыхать, что знаменитого на всю страну губернатора своего зовут они не иначе, как Туленини в соответствии с этим чтут.

И вот в гостеприимном доме у старого друга Николая Никифоровича Конищева и милой его половины, умелицы Нины Васильевны, уже поели мы настоящих — «из трех мяс» и «с щепочкой» от деревянного корытца, в котором эти «три мяса» секли топором, — пельменей, а потом отправились в Дом культуры Томь-Усинской ГРЭС, где предстояло в роли кандидата мне выступить… Конечно, если бы в объявлении тоже пельмени «из трех мяс» пообещать, может и заявилась бы хоть половина того количества народу, который сидел за щедрым столом у Николая Никифоровича, но вот насчет пельмешек там как раз ничего не говорилось, и пришли всего трое.

Две женщины средних лет набросились на меня с такой энергией, словно перед ними неожиданно возникла последняя надежда хоть что-то завалящее, уже престижа ради, «прихватизировать», и, как знать, не постигла бы меня печальная участь гигантов социалистической индустрии, если бы не было со мной рядом боевой, значит, подруги — жены, с которой мы как раз на ударном объекте, на нашем Запсибе встретились и с опережением графика поженились.

Третьим моим доброжелателем был скромно одетый, но с галстучком на белой рубахе невысоконького росточка мужчина, примерно ровесник, который терпеливо стоял в сторонке от споривших женщин, то с интересом поглядывая на меня, то не очень дружелюбно — на собственные часы на руке.

Наконец, он не выдержал, из внутреннего кармана плаща вынул книжицу, подошел ко мне, отдал и потянулся пожать руку.

Я что-то такое мало вразумительное промямлил — мол, кто он, откуда, что за книга? — но он только с улыбкой, мягко сказал:

— Там все написано.

Ещё раз крепко сжал мне ладонь и пошел к выходу.

Тут же снова подступили ко мне с бесконечными «почему» энергичные «мысквички» — книжечку «Я вас любил» с профилем Пушкина на мягкой обложке открыл я лишь пару часов спустя, а читать взялся спустя пару лет…

Прости меня, дорогой Геннадий Максимович!

Прости, Гена!..

«…от Геннадия Неунывахина, — написано на титульном листе после моих имени и фамилии. — Запсиб. 1961 — 62 годы. „Металлургстрой“ и многое другое. Есть что вспомнить. С искренним уважением — автор этой книги. 28.11.99.»

В те годы я как раз работал в «Металлургстрое», в начале шестидесятых. Уже — редактором.

Он был наверняка из тех без году неделя бетонщиков или монтажников, кто приходил к нам в редакцию с крошечными заметульками либо просто так: посидеть на диване, поболтать, послушать, что «пресса» говорит не только на страницах «органа парткома, постройкома и администрации» стройки, но и так — по-дружески чистосердечно. По-братски. Глотнуть, одним словом, свежего воздушка.

А доказательством того, что был он тогда у нас в редакции, и действительно, свежим, как раз и является его книжица.

«В литературе о жизни и творчестве великого русского поэта А. С. Пушкина, кажется, нет недостатка. Однако внимание и любовь к нему не снижаются с годами, особенно в дни приближающегося юбилея — 200-летия со дня рождения.

Книга Г. М. Неунывахина, учителя литературы по профессии и пушкиниста-исследователя по призванию, „Я вас любил…“ вносит свой штрих, дополнение в этот огромный список книг о Пушкине.

Книга может быть рекомендована в качестве дополнительного материала для учителя-словесника при изучении жизни и творчества А. С. Пушкина в школе, а также для учащихся старших классов и студентов гуманитарных вузов.

Издание 2-е, исправленное и дополненное.»