Вольный охотник

Ян говорил все это и сам себе не верил. С одной стороны, да, все его слова звучали очень убедительно. Граф просто желал избежать огласки, вернуть дочь так, чтобы потом на долгие месяцы не стать мишенью для сплетен вечно скучающего высшего общества. Возможно, именно он и подстроил приглашение на прием к курфюрсту? Компаньонка баронессы Эссен, внезапная встреча двух девиц у всех на глазах, что позволит разглядеть абсолютное сходство. Тоже скандал, но мягкий — чудесное обретение потерянной дочери.

Когда не удалось — отправил письмо с фактически приглашением. И теперь вот объясняет, почему никак нельзя признать Кристель прямо сейчас и что они будут делать дальше. А Эссены пусть что угодно придумывают — он тут при чем?

А вот с другой стороны, все эти надуманные объяснения выглядели как слишком халтурно друг с другом сшитые детали платья. Граф мог поступить еще проще — явиться в дом к Эссену, рассказать историю похищения ребенка во младенчестве коварной кормилицей ради выкупа. Попросить его молчать — и забрать девчонку без шума! А это! Театральщина прямо какая-то!

Да и не сходилось ничего. Кто-то содержал девицу, пусть бы жила она на ферме, но деньги-то кормилице исправно присылались до самой ее смерти. Значит, дело не в похищении, а… в чем, собственно? В спасении? Мать увезла одну из своих дочек, чтобы она не досталась изуверу-отцу? Тогда почему сама с ней не жила? Ну, положим, умерла, а служанке приказала заботиться!

Нет. Слишком странно. Прямо вот слишком.

— Я в это не верю, — вторя его мыслям, сообщила София. — И я чувствую, что Кристель грозит опасность.

— А жива она или мертва — этого ты не чувствуешь?

Уточнение это Ян произнес не ради праздного любопытства. Но и не потому, что его сестра была оракулом, способным принимать видения из будущего и ощущать токи живых существ. Порой озарения случались со многими Эссенами, правда, больше это касалось «предчувствия» о том, что завтра за Пелену лучше не ходить.

Но вдруг? Если София утверждает, что чувствует опасность для своей подопечной — значит, так оно и есть. Мир — слишком сложная штука, а созданные Творцом люди — одни из самых совершенных Его механизмов. Которые при этом понятия не имеют, что за возможности в них понапиханы.

Да и у него самого сердце было не на месте.

И ведь, казалось бы, у тебя подозрения на то, что где-то в Седьмом отделении Имперской канцелярии сидит человек, который «выпалывает» юную поросль одаренных, а ты за девчонку, которая нашла родичей, переживаешь! Но Ян чувствовал, что в истории с Кристель Штайн все не так просто.

— Едем домой, — сказал он сестре.

— Но!..

— Ты собираешься штурмовать это поместье, допрашивать слуг и вызволять бедняжку из лап ее отца?

— Нет, но…

— Или, возможно, ты собираешься привлечь к делу жандармов?

— Ну, Ян!

— Вот и я про то же. Поехали домой. Нужно все обдумать.

София с недовольным лицом еще несколько секунд смотрела в спину брату, после чего выругалась по-фински и пришпорила коня.

Вернувшись в поместье, Ян первым делом устроил мозговой штурм. Вывалил на Софию все свои измышления, касающиеся произошедшего, Лизу с Никитой тоже подключил. Все присутствующие без оговорок признали, что дело странное, но дальше их мнения разделились.

— Ей грозит опасность! — напирала София. — Мы должны ей помочь! Я могу ночью проникнуть в поместье графа и обыскать его!

— Да ничего с девчонкой не случилось, — рассудительно говорила Лиза. — Если она правда дочка этого фон Мантайфеля, то папенька просто припрятал ее до поры, чтобы не стать посмешищем. Заодно и ей разума дать — надумала тоже, сцены устраивать! Наверняка ведь вломилась, крича: «Я ваша дочь!»

Никита пожимал плечами, как бы говоря: «Мне эти ваши благородные дела до одного места! Решите спасать — пойду спасать. Забыть — забуду!» Ян же никак не мог выбрать, какую из линий поведения предпочесть. Он не верил, что граф способен причинить зло девчонке — пусть бы она и была неправа, считая его отцом. И тем более, если она не ошиблась. Скорее права Лиза — аристократ всего лишь пытается избежать скандала.

Но и предчувствия сестры нельзя было сбрасывать со счетов. Да и собственное волнение за Кристель тоже. В конце концов, Эссены приняли ее под свое крыло, а значит, должны по меньшей мере удостовериться, что с ней все в порядке.

«В принципе, — размышлял он. — Не так уж сложно проникнуть в поместье графа. Опыт, что ни говори, имеется, а сражаться мы не планируем. Тихонько войдем, посмотрим в гостевых комнатах — не в подвал же он найденку спрятал! — и уйдем. На месте определимся, оставить Кристель у графа или забрать с собой. Восьмое отделение, понятное дело, за такое по головке не погладит. Дядя будет в ярости — проникновение в жилище аристократа не шутка! Но это только в том случае, если он будет об этом знать. А как он узнает? Эссены могут ходить по полному опасностей, искаженному Адом мертвому лесу, полному чудовищ! Что им загородный дом затворника? Тем более в этой сонной провинции меры безопасности наверняка не такие драконовские, как во Львове!»