Вольный охотник (СИ)

Это было странно. О таком он никогда не слышал, и, строго говоря, быть такого не могло. Но было. Ян, как уже говорилось ранее, не особенно любил рассуждать над теорией, предпочитая оставлять это людям более умным и сведущим. Он был практиком, которому родители хорошо поставили систему приоритетов. Сперва — устранение угрозы, а только потом поиск ответов и выводы.

Тем не менее он не мог не заметить связи между человеческими жертвоприношениями, которые совершал у самого портала граф Мольтке, и необыкновенной магической силой его дочери. И того, как багряный щит, без труда державший слаженные залпы всего отряда штурмовиков, вдруг сдался после первого же выстрела его сестры.

Дело было в жертвенной энергии. Ее отнимали у людей и отдавали Эдне, делая многократно сильнее. Однако чужая вита, как и все прочее в этом мире, имела свойство заканчиваться. Пофорсив своим всемогуществом, химера растратила всю силу и отправилась за добавкой. В это время неодолимый барьер щита ослаб, и София смогла его пробить.

Около пары секунд, пока в его голове проносились все эти мысли, он наблюдал, как потоки виты — куда более плотные, чем были у него самого, явное усиление природной энергии каким-то ритуалом — втягиваются в тело Эдны. А потом, внезапно осознав, что сейчас произойдет, заорал:

— На землю!

И сам же свой приказ выполнил. Падая, сбил с ног сестру, закрыв ее своим телом, и активировав щит.

Он не видел, как Эдна-Локуста вскидывает руки. Не видел, как с них срывается похожий на гигантский серп кроваво-красный конструкт. Он только почувствовал удар по щиту и резкое истечение виты, когда в него врезалась чужая магия. И то, как щит погас, не справившись со своей задачей. А потом ощутил волну жара, окатившего его от затылка до пяток. И услышал короткие вскрики людей, не успевших защититься от мощной атаки химеры.

Сразу после этого он скатился с Софии, оглядываясь по сторонам. Разум работал отдельно от эмоций, холодно фиксируя практически полное уничтожение отряда. Коса или серп, сотканная химерой, будто бы из крови, пронеслась через людей на уровне живота и, кажется, нигде не встретила сопротивления. Личные щиты, доспехи — ничего не помогло. Вместо только что вполне боеспособного отряда на каменной кладке пола подземелья лежали без движения разрубленные тела.

Не все. Пара человек еще шевелились. Кунц — ему кровавый серп отрубил ноги по середину бедра, но старший инквизитор не умер от болевого шока и кровопотери. И святой воин, чья защита, видимо, оказалась прочнее, чем у других. Богатыря не разрезало острым, как бритва, заклинанием, а лишь рассекло грудь и живот. Здоровяк сидел на полу и с задумчивым видом изучал собственные внутренности, лежащие у него на коленях.

«У них же, говорят, еще и болевой порог повышенный, — скользнула краем мысль. — Похоже, он даже не понял еще, что мертв».

Ползти к смертельно раненым и пытаться их спасти Ян не стал. Понимал, что в лучшем случае сможет лишь немного продлить агонию, а потом и сам погибнет. А у него на руках была сестра — оглушенная его броском, но целая и невредимая. И химера с прислужниками, которую, несмотря на гибель отряда, требовалось уничтожить.

К счастью (если в подобных обстоятельствах уместно использование этого слова), до броска кровавого серпа штурмовики сумели изрядно проредить строй культистов, окружающих часовню. Их лидеров они зацепить не смогли, но и снижение количества рядовых сектантов было Яну на руку. Всегда проще сражаться с одним, пусть даже очень сильным врагом, чем с ним же и с роем всякой мелочи. Которая наверняка умеет пребольно жалить.

Он бросил взгляд на Эдну со свитой. Именно ее он определял как главного противника. Не виконтессу, на которую грешил поначалу, не ее отца, графа Мантайфель, а неприметную девочку из древнего, можно сказать, угасающего рода. Дурнушку, оказавшуюся вдруг сильнейшим одержимым из всех, кого юноше доводилось встречать.

Девушку шатало. Кем бы она ни была, откуда бы ни черпала энергию, какой бы мощи заклинания ни порождала, тело ее принадлежало человеку. И сейчас это тело содрогалось от отката — полного магического истощения, часто наблюдающегося у новичков-одаренных. Похоже, в свой бросок, уничтоживший почти всех нападающих, она вложила всю без остатка энергию, полученную от жертвы.

Виконтесса с отцом выглядели гораздо лучше, но держаться тем не менее предпочитали за спиной Локусты. А когда Ян встал на колено и, морщась от боли в обожженной спине, приложил к плечу приклад штуцера, они и вовсе поспешили ретироваться. Отошли за портал, который продолжал медленно расти и наливаться оранжевым цветом.

Размышлять над странным поведением магов, которые, вообще-то, могли бы легко остановить пулю щитом, юноша не стал. Вместо этого он потянул спусковой крючок, отбросил в сторону разряженную винтовку и тут же поднял другую, оставшуюся от одного из убитых штурмовиков.