Вольный странник

— Но-о-о-о, Наш Самый Пахучий, Покровитель Всех Мягких Сыров, у народа в Дальних Землях нет больше запасных частей.

— Ты что несешь! Что значит — больше нет? — оглушительно заорал старик.

— Это не я сказал, о Наш Смердящий, это они! Это они так говорят! — воскликнул клирик, указывая на толпу.

— Тогда, мой верный слуга, я оказываю тебе честь и разрешаю тебе отдать свои органы мне!

— Но они, о Повелитель Болотных Газов, не соответствуют стандарту! — в ужасе вскричал клирик и попятился.

Старик вдруг протянул руку и схватил клирика за огромный волдырь величиной с яблоко, вспухший у слуги на шее. Клирик тут же расслабился и заулыбался:

— Я весь твой, о Великий Трепещущий Сфинктер.

Два клоуна, очень смахивающих на чиновников высокого ранга, вкатили на подмостки покрытую тканью больничную койку, на которую лег клирик-донор. Старик вытащил из-под койки огромную пилу. Когда он стал пилить тело, то под тяжестью огромной пилы его так бросало из стороны в сторону, что клоуны-чиновники вынуждены были его поддерживать. Покосившись в сторону зрителей, он прокудахтал:

— Теперь я буду жить вечно!

— Чтоб тебя разорвало, Дарий, от его внутренностей! — выкрикнул один из зрителей.

Старик злобно ткнул пальцем в сторону крикуна:

— А следующим будешь ты! Когда мне новый анус понадобится, я его у тебя вырежу!

Все оглушительно захохотали, но внезапно смолкли, когда старик засунул руку в тело клирика аж по самый локоть. Он оглянулся по сторонам и ухмыльнулся.

— Вот оно, мое новое сердце! — вскричал старец и вытащил на всеобщее обозрение кусок старой покрышки. Швырнув его в толпу, он снова сунул руку под покрывало и нетерпеливо стал доставать оттуда один за другим кочан капусты, старый носок, потом мешок с мусором.

— Сердце! Сердце! Город мой отдам за сердце! — жалобно выл старик.

Все свистели, кричали и глумились над обезумившим злодеем, но он внезапно замер и стал прислушиваться. Толпа смолкла, ожидая увидеть очередной комедийный трюк. Но тут все услышали то, к чему прислушивался актер. Издали явственно доносился стук копыт. Было понятно, что к селению скакали всадники.

— Наемники! — закричал кто-то, и тут же началось настоящее столпотворение.

Мужчины бросились запирать ворота, люди носились, вопили, подзывали к себе детей, торговцы бросали лотки. Актеры собрали реквизит с костюмами и растворились в толпе. Лампи обернулся к Роуну. Из-под маски виднелись лишь его глаза, и Роун заметил в них панику. Куда им было податься?

Вдруг перед ними будто из-под земли возник актер, игравший мерзкого старца. Он крикнул:

— Идите за мной! — и повел их вперед по извилистой улочке.

Когда они дошли до поворота, Роун оглянулся. Ворота распахнулись, и всадники галопом пронеслись в селение, все сметая на своем пути. Он тут же их узнал — это были фандоры, которых он видел в полете своего астрального тела. За ними на безопасном расстоянии следовал человек, с которым Роун мечтал бы никогда больше не встречаться, — Ворон.

— Сюда, — старый актер махнул рукой в направлении проулка, где стоял обшарпанный домишко.

Его хозяин распахнул дверь, и они прошмыгнули в дом. Как только они оказались внутри, входную дверь заперли и закрыли на запор. Хозяин провел их через кухню в чулан. Там он открыл потайную дверцу, за которой вниз вела лестница в погреб.

— Торопитесь, быстрее! Скорее спускайтесь!

Лампи с Мабатан спустились вниз первыми, за ними последовал Роун. В угол погреба уже забилась женщина с тремя маленькими детьми. Когда Роун спрыгнул на утрамбованный пол, она недоверчиво посмотрела на него, и в ее глазах он увидел страх и ненависть. Женщина попыталась загородить собой детей, и Роуну стало так стыдно, что он от нее отвернулся. Эх, ему бы не прятаться, а защищать этих людей… Он взглянул вверх именно в тот момент, когда потайная дверь закрылась. Последним по лесенке спускался старый актер. Роун удивился, как проворно он сбежал вниз. Слишком уж он был гибким и сильным для своего возраста! От резких движений с его напудренных волос осыпалась пудра, и голова казалась в пыльном ореоле.

— Ну вот, Роун из Негасимого Света, мы и встретились снова, — улыбнулся ему сказитель Камьяр, когда подземелье погрузилось в темноту.

Наверху раздался тяжелый стук во входную дверь, и они услышали, как от сильного удара дверь с грохотом распахнулась.

— Приведи ко мне своих детей! — раздался приказ фандора.

— У меня нет детей.

— Мерзкий лгун!

До них донесся глухой звук удара, потом стук человеческого тела. За этим последовали шаги, треск и грохот ломаемой мебели, послышался стон хозяина дома.

Роун вынул из ножен меч-секач и подошел к лестнице. Но сказитель преградил ему путь.

— Подожди, — сказал Камьяр. — Слышишь?

До них доносились звуки завязавшейся на улице схватки.

Сверху фандор напряженно произнес:

— Уходим! Немедленно!

Как только фандоры убрались из дома, дверь в подвал отворилась, и в проеме обозначилось лицо хозяина, все в ссадинах и синяках.

— Подоспели братья! Удачный момент, надо вам уходить…

— Братья? — спросил Роун, обернувшись к Камьяру.