Вологодские были. Избранное

– Нет, – уверенно ответил судебный медик, – я это отразил в акте экспертизы, ничто не указывает, что перед смертью девушки вступали с кем-либо в интимные отношения. Впрочем, и девственницами они тоже не были…

Паталогоанатом достал сигареты и нервно закурил.

– Кстати, – спросил медик, – головы погибших не нашли?

– Нет, – с огорчением покачал головой сыщик, – их мы не нашли…

– Жаль, – посмотрел на него судмедэксперт, – они бы могли многое прояснить по этому делу.

– Найдём, – заверил «пата» Куликов, выходя из его кабинета, – обязательно найдём!

Посмотрев на часы, сыщик понял, что успевает ешё попасть на заканчивающийся вечерний приём городского психиатра Тимофеевой Ольги Сергеевны, кстати, жены начальника уголовного розыска.

– Здравствуйте, Ольга Сергеевна! – заходя, приветливо поздоровался с симпатичной голубоглазой сорокалетней брюнеткой Куликов. – Я вам не помешал?

– Нет, что вы, проходите, у меня приём закончен уже, – добродушно пригласила его врач-психиатр, – присаживайтесь, пожалуйста.

Куликов вкратце рассказал о цели своего прихода, при этом попросил уточнить возможные характеристики преступника.

– Не буду вдаваться в медицинскую терминологию, Василий Петрович, – улыбнулась хорошо поставленной улыбкой медика Тимофеева, – как минимум, у вашего клиента усматривается садизм и жестокость, граничащая с раздвоением личности, это болезнь! Впрочем, мне надо осмотреть самого пациента, который страдает этим, но как я понимаю, ваш преступник ещё не пойман.

– Не пойман, Ольга Сергеевна, – посмотрел на психиатра сыщик, – нам нужна хотя бы самая маленькая ниточка, которая могла бы привести нас к нему! И ещё один вопрос: отдаёт ли он отчёт в своих действиях, понимает ли, что творит?

– О, психика это тонкая штука! – заулыбалась врач. – Есть такие состояния, когда человек не понимает, что делает, а сделав дело, наутро не помнит, что делал вечером или ночью! Это такого рода чудовищное расщепление и раздвоение сознания, при всей своей редкости эта форма заболевания, увы, существует.

– Неужели такое возможно? – удивился сыщик.

– Да, – ответила психиатр, – и не такое возможно, как говорится, это из вашей оперы, когда преступник не осознавал своих действий и не руководил ими, поэтому, говоря языком психиатра, вряд ли ваш клиент будет признан вменяемым и подлежащим суду и наказанию!

– Прошу вас, – подавая заранее подготовленный официальный запрос от отдела в руки врачу, попросил Куликов, – подготовить и составить для нас список всех особо опасных психически больных, склонных к совершению подобных действий. Сами понимаете, имеющийся список в отделе давно не корректировался.

– Хорошо, мы поможем вам, – согласилась с ним врач-психиатр и попросила, – скоро вечереет, чтобы не волновался мой муж – ваш начальник, подвезите меня, пожалуйста, до дому, а то, честно говоря, мне самой неприятно и страшно идти одной по вечерним улицам. Вы знаете, какие страшные слухи ползут по городу! Мне даже муж, когда не может встретить сам, свою служебную полицейскую машину даёт, лишь бы я одна не ходила по вечерам!

– Хорошо, подвезу, – послушно согласился сыщик, – как и ваш муж, я своей жене тоже служебную машину даю, когда сам не могу её подвезти.

После чего они вышли из больницы, и Куликов подвёз до дома жену своего начальника.

Прибыв уже вечером в отдел, Куликов уединился в своём кабинете, работать по служебным материалам…

…На смотрящего на своё отражение в зеркале как всегда смотрел страшный зверь, с которым смотрящий был един, поэтому зверь был не только в зеркале, но и в самом смотрящем…

В этот раз жажда убийства овладела зверем вновь. Жадно облизав губы, потрошитель завёл машину и отправился на вечернюю охоту.

Как всегда, проезжая вечерний город, зверь подивился, сколь много полицейских охраняло порядок на улицах города. Чудовище презрительно усмехнулось, когда выехавшую из города машину остановила размахивавшая руками, стоящая у обочины школьница в фривольно короткой юбчонке и блузке, зазывно и соблазнительно открывавшей её юные женские прелести.

– Проститутка, прелюбодейка, – как приговор, произнесло сидящее за рулём существо, притормаживая машину около голосующей шестнадцатилетней школьницы.

Переднюю дверь машины с усилием открыла сама школьница: – Подвезите меня, пожалуйста, если вам по пути, тут недалеко.

– Конечно, подвезу, – плотоядно улыбнулось чудовище и, выждав, когда школьница села на сиденье, точным, выверенным движением вогнало спицу ей глубоко в сердце, – не волнуйся, дорогая, на наше место приедем без опозданий!

Школьница, дёргаясь в предсмертных конвульсиях, в ужасе посмотрела в глаза зверю, не увидев в них ничего, кроме чернеющей пустоты. Дёрнувшись всем телом ещё раз, девушка умерла.

– Жаль, – искренне пожалел зверь, – рубить вас живыми интереснее!

Приехав на свой знакомый пустырь, зверь безжалостно отрубил большим заточенным топором, валявшимся в машине, руки и ноги девушки. С каким-то особым вожделением вспорол ей живот, доставая внутренности, затем, махнув топором, одним ударом отрубил бедняжке голову и как охотничий трофей унёс к себе в машину.