Волок

Ой-ой-ой! Голова после вчерашнего кружится. За озером сизая полоса леса, на озере золотая рябь, трава теплая, можно прилечь, глазами в небо ткнуться — как гвоздями. Не качало бы так. К сожалению, вышло иначе. К Колиному дому подъехал грузовик с мужиками, ящиком водки и несколькими коробками пива. Едем на реку, там уха подходит, рыжая из клуба помешивает в огромном чане. Садимся у огня. Узнаю несколько вчерашних лиц. В большинстве своем мужики. Бабы после вчерашнего, видимо, еще в себя не пришли.

Едва сели, пошло по ихнему обычаю: каждому стакан водки и бутылка пива. Раз, два, три-и-и! Выпивают водку до дна и «закусывают» пивом — тоже до дна. Перекур и по второй. Этот раунд кое-кого нокаутирует. После третьего готовы все… У меня за спиной кто-то наблевал в траву, кто-то полез в драку, вывалил уху в костер и сам упал следом. Ко мне прицепились побелевшие глаза — мол, шпионишь. Пытаюсь объяснить, впустую. Тогда спрашиваю: а чего тут шпионить? В ответ бормотание о немцах, якобы во время войны десант сюда высадился, но в конце концов проехали, белые глаза закрылись и хозяин их колодой рухнул на мураву.

Дальше помню отрывочно: поехали на мотоциклах на кладбище, солнце многих подкосило — попадали среди могил на землю, ничем не отличаясь — если говорить о сознании — от лежащих под землей.

О покупке дома мы смогли поговорить — более-менее трезво… — лишь на третий день. Без проблем. Коля помог нам выбрать здоровенный сруб, лучше всего сохранилась бывшая станция осеменения коров, большой пятистенок — дом с пятью стенами: четырьмя внешними и пятой, разделяющей целое на две избы, плюс мансарда. Мы и место выбрали на самом берегу озера в деревне Пески, откуда можно на лодке доплыть до Белого моря: сначала Вожегой до озера Воже, потом рекой Свидзь до озера Лача, потом Каргополь, Онего, Белое море…

Я заплатил в колхозную кассу сто пятьдесят рублей (тогда пять долларов…) — налог на землю за следующие пять лет. Бригаде столяров поставил два ящика спирта «Рояль» — в качестве стимула к работе. «Рояль» оказался чудовищный. Мужики так перепились, что один другому в белой горячке руку бензопилой отрезал выше локтя.

Мне расхотелось жить в этом доме. Хотя оставалось печь поставить да крышей покрыть.

28 февраля

Павел Хюлле[47] — великий шаман польской прозы, вне всяких сомнений. Доказательство тому — «Мерседес-бенц». Сама поступь этой необыкновенной прозы, безостановочная (без разделения на абзацы), словно бы монотонная, но чарующая, напомнила дробь шаманских барабанов, призывающих потусторонних духов.

Дух этой прозы — Богумил Грабал!

Хюлле призывает Грабала беспрестанно: «дорогой пан Богумил», «дорогой пан Богумил», — повторяет он через каждые несколько фраз, словно магическое заклинание. И Грабал отвечает, порой буквально — письмом, в котором он пишет Павлу, что «истинный знаток и художник классифицирует женщин не согласно размерам бюста и ягодиц, а по ладоням»; порой опосредованно, через аллюзии с его текстами, чьи сюжеты сплетаются в ткани повествования Павла, пока наконец читатель не обнаруживает, что общается с духом Грабала в каждом ее чудесном длинном предложении («подобном ленточкам, привязываемым к священному дереву») и тем самым готов к финалу в пабе «У ирландца» на Грюнвальдской в Гданьске-Вжеще, где обычная пирушка с пивом обращается вдруг в «древний обряд призывания духов». Обряд шаманский.

Подобно заклинанию звучит и формула о жизни, которая «вновь описала удивительный круг» — формула, открывающая повесть и повторенная в тексте несколько раз, чтобы наконец отзвучать и вернуться к началу, описав магический круг. Словом — создавать миры каждый раз сызнова… словом. Шаманским словом.

Неслучайны и упоминания священной травы в повести Павла. Традиция «хождения в дыму» имеет древние традиции, говорят о ней греческие писатели, знали ее и готы, и скифы, и сарматы. Иранское слово «bangha» — «конопля» — во многих угро-финских языках означает шаманский гриб Agaricus muscarius, который способствует погружению в экстатический транс… Не зря панна Цивле, инструктор Павла по вождению (!), рассказывая ему о секретах травки, упоминает святых и ведьм — сверхъестественную силу духа, приобретаемую практическим путем. Шаманским.

(Кстати говоря, я с большим удовлетворением прочитал в литературном приложении к газете «Жечпосполита», что дисциплинарный обвинитель Медицинской академии в Гданьске расследует дело врача-взяточника, описанного в романе под именем доктора Элефанта. Такова власть шамана: побормочет — и реальность в нокауте!)