Волоколамский рубеж

Глава пятнадцатая

Начавшаяся метель сыграла с танкистами Вальтера Штосса злую шутку: на самом выходе из леса водитель передового Pz.II не справился с управлением, сполз с просеки и угодил в глубокую яму, заполненную снегом. Сидевшие на броне немецкие пехотинцы дружно полетели в сугроб. Просто чудо, что никто не пострадал – отделались небольшими ушибами да испугом. Вальтеру пришлось прервать своё наступление на Селиваново и заняться спасением панцера. Но вызволить Pz.II из снежной ловушки оказалось не так-то просто: сильно завалился вперёд, высоко задрав корму, и гусеницы беспомощно болтались в воздухе. Надо вытаскивать на буксире.

Вальтер осмотрел яму, но так и не понял, была ли она специально вырытой, как западня для немецких танков, или же – просто глубокая воронка от бомбы, и его панцер угодил в неё случайно. Однако в любом случае Pz.II фельдфебеля Губера основательно в ней застрял. И возиться с ним, судя по всему, предстояло прилично.

Между тем ветер всё усиливался, и солдатам, составляющим пехотное прикрытие танковой группы, приходилось прятать лица в воротниках шинелей, натягивать на головы как можно глубже меховые шапки-ушанки, отобранные у пленных красноармейцев, и плотно кутаться в шерстяные шарфы, женские платки и шали, конфискованные у местных жительниц. Но это всё равно не помогало: холод и ветер студили кожу, носы и щеки быстро становились красными, а затем – и белыми, когда начиналось обморожение. Глаза слезились, снежные заряды сбивали с ног, а руки в тонких нитяных перчатках уже ничего не чувствовали. Как работать в таких условиях? Тем не менее вытащить панцер всё же было необходимо.

После нескольких неудачных попыток удалось всё-таки прицепить его на стальной трос к «тройке» Штосса, после этого началась сама спасательная операция. Pz.III взревел, напрягся и потянул за собой застрявшую машину. И вытянул-таки на просеку. Кажется, на этот раз всё обошлось.

Встали на твёрдую дорогу, приготовились идти дальше. Селиваново было уже совсем близко, и с его западной окраины доносилась густая танковая пальба (бой, судя по всему, шёл яростный и жестокий). Но только тронулись, как от гауптмана Мензеля пришёл новый приказ: всем идти назад, мы отступаем.

Вальтер, если честно, был рад его услышать: наступать при таких погодных условиях – сплошная снежная круговерть! – не самое удачное решение, можно легко провалиться в очередную яму-ловушку. И вряд ли уже русские позволят спокойно вытащить панцер, тем более у себя на глазах. Эффект неожиданности, судя по всему, был уже утерян, ворваться в село с ходу не вышло, значит, самое время отступить. Вернуться к себе, отдохнуть, заправиться, поспать, а на следующий день – снова в бой.

Пехотинцы Бролля забрались на танковую броню, сапёры построились колонной за «тройкой» Штосса, и панцеры начали отход. Но за всей этой кутерьмой, связанной со спасением Pz.II, Вальтер позабыл, в какую сторону надо поворачивать, и на лесной развилке вместо налево приказал взять направо. Ошибка была вполне объяснимой: сильный снег мешал разглядеть следы от гусениц, а лес – он везде одинаковый. Вот и перепутал… Его «тройка» шла первой, показывая дорогу, за ней, увязая в снегу, спешили сапёры, а замыкал и прикрывал колонну Pz.II фельдфебеля Губера.

Что свернули не туда, Вальтер понял через двадцать минут, когда его танк упёрся в непроходимую преграду – лесной завал. Открыл башенный люк, высунулся и с недоумением уставился на положенные поперёк просеки мохнатые ели. Вроде бы их здесь не было… Снег вокруг был чистый, не истоптанный, следовательно, их спилили уже давно, а не прямо сейчас – чтобы перекрыть его отход. Получается, он просто свернул не в ту сторону… Бывает!

Штосс выругался и приказал потихоньку сдавать назад – надо вернуться к развилке. Ползли медленно, буквально на ощупь – метель всё усиливалась, снег валил уже крупными хлопьями. Немецкие солдаты то и дело проваливались в рыхлые сугробы, да и сами танки часто буксовали – когда взбирались на невысокие горки или же, наоборот, преодолевали занесённые снегом воронки и ямы. Вальтер мысленно просил Бога: «Только бы не партизаны!» Или ещё какие русские…

Но Бог оказался глух к его мольбам: где-то в самом конце пути, когда до злополучной развилки оставалось всего ничего, между тёмно-зелёными елями стали мелькать фигуры в белых маскхалатах – появились советские лыжники. Они не стреляли, просто бежали слева и справа от колонны, сопровождая её, и постепенно обходили. Вальтер приказал пехотинцам Бролля слезть с брони «тройки» и идти впереди пешком – проверять дорогу. Мало ли что, вдруг русские устроят засаду? Сапёры тоже перестроились – встали позади «двойки» Губера, прикрывая её с тыла. Нельзя позволить русским метнуть в танк гранату или же бутылку с зажигательной смесью.

К счастью, русские пока не делали попыток подобраться ближе. И даже не стреляли. «Что же они задумали? – нервничал Штосс. – Хотят перекрыть нам выход на развилку? Но я разобью из своего орудия любой лесной завал, снарядов пока хватает. Или же что-то другое?»