Волонтер

Соломин чуть ли не ежеминутно смотрел на часы. Он старался держать себя в руках, но его трясло, как вулкан, лава из которого вот-вот вырвется наружу. Ему стоило титанических усилий заставить следователя Дорофеева, ведущего дело о покушении на Осипова, вынести постановление об обыске медицинского центра «МедКР» и исполнить его в ночное время. Выдача санкций на обыск – исключительная прерогатива суда. Поэтому мало кто из следователей рискует проводить эти уголовно-процессуальные мероприятия в обход вышеуказанного требования, хотя закон и позволяет поступать так в неотложных случаях.

Следователь Иван Сергеевич клевал носом. Он был не в настроении. Несостоявшийся убийца признался, что действовал по указке Ремезова, но Дорофеев не видел прямых оснований ехать в клинику.

– То, что Ремезов заказал Осипова, еще не значит, что по его распоряжению в больнице производятся незаконные операции, – в третий раз пробубнил он полусонным голосом. – Одно дело – заказное убийство, и другое – черный рынок донорских органов. Это выдумки журналистов. Понимаете? Ваши подозрения пока еще ничего не значат.

– Может, так оно и есть. Но посмотри на ситуацию с другой стороны, лейтенант. Вспомни, был хоть один случай, когда предположения Павлова не сбывались?

Дорофеев промолчал. Он не мог привести ни единого подобного примера.

– Артем не стал бы заваривать эту кашу ради собственного пиара и, кстати, во время отпуска.

Юрий опять посмотрел на часы.

«Раз в пятнадцатый!» – невесело подумал он.

Поводов для хорошего настроения и впрямь не было. Связь с Артемом пропала уже почти полчаса назад. Все это время Соломин наседал на Дорофеева, в итоге тот сдался. Теперь они направлялись в Ясенево. Вместе с ними в машине находились два сотрудника полиции. Позади служебного «Форда» держалась серая «Тойота», в которой ехала пара сотрудников некоего частного охранного агентства, лучшие приятели Юрия.

– И вообще, Иван Сергеевич, тебе Павлов, можно сказать, дверь к очередному званию открывает, а ты упорно об косяк лбом бьешься. Я сам сводки просматриваю. Уж слишком часто стали бесследно пропадать люди в столице, особенно молодняк. Заметь, все из простых небогатых семей. Артем нащупал правильную ниточку. Я уверен, что он не ошибся – у меня тоже есть свои источники.

Дорофеев глянул в зеркальце заднего вида.

– Это ваши орлы за нами следуют? – полюбопытствовал он и проговорил, когда Соломин утвердительно кивнул: – Они частные лица. Вы же профессионал, знаете, что если начнется заваруха, чего я, конечно, ничуть не желаю, то их потом привлекут за самоуправство или похлеще статью впаяют. Я ничем не смогу вам помочь.

– Пускай привлекают. За каждый их шаг я головой отвечаю, – хладнокровно проговорил Юрий. – Лучше пусть тебя судят двенадцать, чем несут шестеро. Слышал такую поговорку?

Иван Сергеевич с кислым видом покосился на него.

– Ну и юмор у вас! – Он прислонил к уху затренькавший мобильник. – Ну и что там? – Дорофеев минуту молчал и слушал, потом сказал: – Поезжайте сюда. Мы будем на месте минут через пятнадцать. – Когда этот разговор был окончен, он пробурчал, не глядя на Соломина: – Ремезова нет дома.

– Я подозревал такой исход, – отозвался Юрий. – Он там, на работе. Видать, рук не хватает за всем поспевать.

– Второй наряд тоже прибудет.

– Я слышал. Спасибо.

Дорофеев впервые улыбнулся и заявил:

– Я почему-то начинаю верить вам.

– Жаль, что иногда человек теряет драгоценное время на принятие единственно верного решения, – сухо ответил Соломин.

Он снова вернулся мыслями к Артему. Сейчас Юрий последними словами ругал себя за то, что позволил другу пойти на этот рискованный шаг. Но он прекрасно знал, что если Павлов что-то решит для себя, то отговаривать его бессмысленно.

«Держись, братишка!» – думал Юрий, глядя на ночную трассу.

До медицинского центра «МедКР» оставалось не больше трех километров.

Непредвиденный фактор

Ремезов стоял перед зеркалом, с мрачным видом рассматривая распухшую челюсть. Из-за трещины на стекле его левый глаз казался рассеченным надвое.

– Да, Михаил Викторович, вид у вас неважный, – пробурчал он вслух.

За один день два раза получить по морде – такого с ним еще не было. Ничего, Павлов за все ответит. Как только начнется операция, он обязательно навестит этого адвокатишку.

Коробов строжайше предупреждал, что юриста трогать нельзя. Драматическая сцена с убийством и последующим суицидом, придуманная им, исключала какие-либо телесные повреждения, нанесенные участникам шоу. Михаил это знал, но руки у него так и чесались. Он жаждал отыграться перед Павловым за сегодняшний двойной позорный проигрыш, не ожидал, что этот адвокат способен дать столь решительный отпор, и аж позеленел от бешенства.

Он увидел, как в конце коридора открылись дверцы лифта. Оттуда вышла женщина и начала толкать каталку к операционному отделению. Ремезов узнал докторшу. Это была Марина Игоревна, к которой он давно испытывал симпатию.

А вот на каталке, судя по всему, лежал донор. Тот самый парень, у которого сейчас должны были вынуть сердце для клиента из США.