Волосатая обезьяна

Среди стальных стен глухою дробью бьет восемь склянок, словно огромный гонг звенит в самом сердце парохода. Все машинально вскакивают и молча проходят гуськом в дверь в глубине сцены, подобно тому как арестанты в каторжной тюрьме идут на работу.

Янки(хлопая Падди по спине). Вот и наша вахта, старая балалайка! (Насмешливо.) Пожалуйте в ад! Поешь-ка угольной пыли. Испей-ка немного жары. Так надо, понял? Делай вид, будто тебе нравится, или околевай.

Падди(с веселым вызовом в глазах). К черту вас всех! Не стану я на вахту! Пусть меня штрафуют, будь они прокляты! Я не такой раб, как вы. Я посижу здесь спокойно, буду себе пить, думать и мечтать!

Янки(с презрением). Думать и мечтать!? Далеко это тебя приведет! Думать? Что общего имеет мысль с нашей работой? Мы двигаем, не так ли? Скорость – это мы? А ты – это туман. Но мы пробиваемся сквозь туман, делая двадцать пять узлов в час! (С укоризной поворачивается к нему спиной.) Тьфу, даже тошнит от тебя! Да, мы не на месте.

Большими шагами уходит в дверь. Падди что-то напевает про себя, сонно мигая глазами.

Сцена вторая

На следующий день, в море. Часть палубы, где отдыхают пассажиры.

Мильдред Дэглас и ее тетка лежат на шезлонгах.

Мильдред – девушка лет двадцати, худенькая, хрупкого сложения, с красивым бледным лицом, которое портит презрительное выражение собственного превосходства. Она беспокойна, нервна, вечно недовольна и измучена своим малокровием. Вся в белом.

Тетка – гордая и полная grande-dame[3]. Великолепный образец своего типа, вплоть до двойного подбородка и лорнета. Одета с большими претензиями, как бы из опасения, что ее лицо недостаточно определяет ее высокое положение в обществе.

Впечатление, требующееся от этой сцены: прекрасный, полный движения океан вокруг, облитая солнцем палуба и свежий морской ветерок. А на этом фоне – не гармонирующие с его естественностью, малоподвижные фигуры. Тетка напоминает огромный кусок серого теста, слегка тронутого краской, а у племянницы такой вид, будто вся сила ее иссякла еще до ее появления на свет.

Мильдред(поднимает голову и говорит с напускной мечтательностью). Как красиво эти клубы черного дыма тянутся по небу. Ну, разве это не очаровательно?

Тетка. Я ненавижу всякий дым.

Мильдред. Моя прабабушка курила трубку, простую глиняную трубку.

Тетка(содрогаясь). Как это вульгарно!

Мильдред. Она – слишком отдаленная от наших дней родственница, чтобы быть вульгарной. Время скрашивает даже трубку.

Тетка(скучающим тоном, но на самом деле с сильным раздражением). Неужели этому тебя учили в университете: разыгрывать при каждом удобном случае вампира и откапывать старые кости? Почему бы тебе не оставить в покое прах твоей прабабушки?

Мильдред(мечтательно). Прабабушки, которая, с трубкой в зубах, пускает теперь кольца дыма в раю?

Тетка(со злостью). Да, ты настоящий вампир! Ты очень сильно начинаешь его напоминать, милая моя!

Мильдред(бесстрастно). Я ненавижу вас, тетя. (Критически оглядывает ее.) А знаете ли вы, что вы мне напоминаете? Холодный пирог на клеенке кухонного стола. (Закрывает глаза.)