Волошинов, Бахтин и лингвистика

В отличие от РЖ и «Проблемы текста» разграничение лингвистической и нелингвистической проблематики ведется на суженном пространстве. Нет ни жанров, ни границ высказывания. Снова, как в самом начале саранских поисков, в центре проблема диалога. Но это было естественно в контексте книги о Достоевском. Разработанная еще в 20-е гг. концепция полифонии, двуголосия естественно была связана с новыми идеями о лингвистике и металингвистике именно таким образом.

Хронологически наиболее поздний текст дошел до читателя раньше всего. Однако при общем значительном резонансе издания 1963 г. этот фрагмент не вызвал особого интереса. Главными читателями книги стали литературоведы, для которых отвлечение от собственно лингвистических проблем не надо было специально обосновывать. А лингвисты прошли тогда мимо.

VI.2.9. Последние годы жизни Бахтина

Встает вопрос о том, насколько Бахтин занимался проблемами лингвистики после 1962 г., когда он перерабатывал книгу о Достоевском. Некоторые сведения об этом дает его интереснейшая переписка с В. В. Кожиновым. Отдельные письма публиковались и раньше, но недавно все тем же Н. А. Паньковым переписка опубликована полностью.[757]

5 июня 1963 г. Кожинов писал в Саранск: «Недавно я беседовал с очень милым и дельным человеком – Н. И. Толстым, правнуком Л. Н., который, в частности, ведет основную работу в журнале „Вопросы языкознания“ (зам. ред.) (Н. И. Толстой тогда был ответственным секретарем журнала. – В. А.). Он расспрашивал о Вас и, узнав, что у Вас есть лингвистические (точнее, металингвистические) работы, выразил самое страстное желание опубликовать что-нибудь (до 2-х а. л. размером) в своем журнале».[758] Далее в том же письме говорится: «Гл. редактор, вне всякого сомнения, полностью поддержит Вас».[759] Главным редактором журнала и тогда был В. В. Виноградов. Ничего, однако, послано не было, и вообще в журнале «Вопросы языкознания» (в отличие от журнала «Вопросы литературы») Бахтин не опубликовался ни разу. Но ученому тогда было не до этого: перерабатывалась книга о Рабле (книга о Достоевском уже была в печати).

6 октября1964 г., вернувшись из Чехословакии, Кожинов писал о встрече с видным ученым Я. Мукаржовским: «Он проявил самый живой интерес к Вашим работам – особенно, когда я – конечно, очень кратко—рассказал о замысле книги „Жанры речи“ (a propos: она пишется?)».[760] Отсюда ясно, что Бахтин рассказывал Кожинову об идее книги во время их предшествующих встреч. Но в ответ 29 октября Бахтин, еще не кончивший доделки по «Рабле», писал: «Приниматься за новую работу мне сейчас очень трудно: и „Рабле“ мешает, и нездоровье, и, по правде говоря, перспектив не видно».[761] В письме от 5 ноября (в том самом, где Кожинов высказал свое мнение по поводу авторства МФЯ) собеседник Бахтина писал: «Огорчает меня, что Вы не находите в себе желания заняться Вашей „металингвистикой“».[762] Отсюда видно, что предполагавшаяся книга должна была сочетать идеи РЖ с появившейся позднее концепцией ме-талингвистики. В письме от 21 ноября Кожинов выражал надежду на то, что в следующем 1965 г. «Рабле» будет уже лежать на столе, а рукопись «Жанров речи»—в издательстве «Наука».[763] Первое пожелание осуществилось, второе, увы, нет.

Когда книга о Рабле, наконец, вышла, Бахтин обьявил о намерении писать новую книгу, где хотел обобщить свои лингвистические тексты 1950-х и начала 1960-х гг., а также и некоторые пограничные с литературоведением исследования более раннего времени. В 1965 г. в журнале «Вопросы литературы» появилась статья «Слово в романе» (сокращенный вариант рассматривавшейся выше одноименной работы), в предисловии к которой Бахтин писал: «Эта небольшая статья представляет собой фрагмент из книги о жанрах речи, над которой в настоящее время работает автор. Книга посвящена исследованию тех специфических типов или жанров речи, которые складываются в различных условиях устного общения людей и в разных формах письменности, в том числе в разных формах художественной литературы».[764]

Вновь о книге ученый рассказывал в интервью саранской газете: «Я сейчас пишу книгу о речевых жанрах. Это будет проблемная работа, преимущественно на материале русского романа. Безусловно, с экскурсами и в зарубежную литературу. Работа в основном готова. К лету нынешнего года она, надеюсь, будет окончательно завершена. Обьем ее – 15–20 печатных листов».[765]

Однако написана книга так и не была. Бахтин, которому в 1965 г. исполнилось 70 лет, часто болевший и всегда с трудом оформлявший свои идеи в законченное целое, не смог это сделать. С книгами о Достоевском и Рабле было легче: там основу составлял написанный ранее текст, а тут самый сложный для Михаила Михайловича этап работы еще предстоял. И сил на этот этап не хватило.