Читаем Волошинские чтения полностью

Предстоит огромная текстологическая работа, работа по собиранию и подготовке полного свода стихотворений. Первостепенной задачей является точная датировка произведений. Стихи последних лет Волошин, как правило, датировал сам, а вот ранние — до 1913 года — очень редко. Позднее он датировал их, — но, полагаясь только на память, иногда ошибался. Черновые автографы, упоминания в письмах и дневниках позволяют с большой точностью определять время и место создания стихотворений. «Жизненный контекст» позволит сопоставить то или иное стихотворение с происходившими тогда событиями и с окружавшей поэта обстановкой. Исследователю о многом, например, говорит то, что стихотворение «Полынь» написано в Петербурге, а «Пустыня» — в Париже. В процессе работы над подготовкой полного собрания стихотворений возникает необходимость реального комментария к стихам. Каждое малоупотребительное слово, редкое географическое название, не слишком известное имя — должны будут разъясняться и истолковываться.

В журнале «Литературная Грузия» (1972, № 10) Л. Хаиндрава опубликовал стихотворение «Нет у меня ничего…», как оригинальное произведение Волошина. Между тем это перевод из Анри де Ренье, напечатанный в сборнике статей Волошина «Лики творчества»[203]. Недавно удалось установить, что стихотворение «Сидела царевна…», стоящее у Л. Е. Остроумова среди оригинальных стихов Волошина, — также переводное.

Не один раз вызывало путаницу существование у Волошина литературного однофамильца. Киевский поэт Михаил Цуккерман (ум. в 1914 г.) подписывал свои стихи и статьи псевдонимом «М. Волошин». И Максимилиан Александрович, зная о существовании «двойника», как правило, подписывал свои произведения «Максимилиан (иногда „Макс“. — В. К.) Волошин». Составители сборника «Стихотворная сатира первой русской революции» (1969 г.) приняли Михаила Волошина за Максимилиана; в 1971 году эту ошибку повторил Ф. Я. Прийма, приписавший Максимилиану Волошину статью Михаила Волошина о Некрасове из «Киевской газеты».

Сомнительна принадлежность М. А. Волошину трех стихотворений, хранящихся в Рукописном отделе Института мировой литературы в Москве: это скорее списки стихотворений. Не установлены авторы стихотворений «Тидальские тени» и «Колыбельная песенка», переведенных Волошиным. Нет исследований поэтики Волошина, техники его стихосложения.

Творчество Волошина-переводчика неразрывно от его оригинального творчества. В 1919 году вышла книжка волошинских переводов из Эмиля Верхарна, включившая 18 стихотворений. Волошин перевел 26 стихотворений из Анри де Ренье, 4 — из Виктора Гюго, поэму «Музы» Поля Клоделя; в юности переводил Ш. Бодлера, П. Верлена, Г. Гейне, О. Барбье, Д. Макая, Л. Уланда, Ф. Фрейлиграта. За пределами остроумовского собрания остались переводы трагедии Вилье де Лиль Адана «Аксель» (недавно частично опубликованной издательством «Наука») и драмы Поля Клоделя «Отдых седьмого дня». В полное собрание Волошина должны быть включены его прозаические переводы: «Боги и люди» Поль де Сен-Виктора, «Маркиз д'Амеркёр» Анри де Ренье, «Легенда о святом Юлиане Странноприимце» Г. Флобера, рассказ Октава Мирбо. Тема «Волошин-переводчик» лишь начинает разрабатываться.

Богатейшим материалом для изучения являются статьи Волошина о литературе, изобразительном искусстве, театре и танце. Часть этих статей вошла в его сборник «Лики творчества». В 1913 году он выпустил небольшую книжку «О Репине», в 1916 подготовил обстоятельную монографию о В. И. Сурикове (частично публиковавшуюся в «Огоньке», «Литературной России», в киевском журнале «Радуга»). К настоящему времени выявлено более 250 его статей, разбросанных по различным газетам, журналам, альманахам. В его архиве сохранилось 57 неопубликованных в печати и 11 незаконченных статей. Незавершенной осталась книга «Дух готики», над которой поэт работал в 1912—1913 гг. Отдельные статьи Волошина утрачены, — как, например, «Горная сказка» (1900), «Перламутровый ларец» (1907). Некоторые из статей Волошина написаны на злобу дня, однако, большая их часть сохраняет свой интерес и сейчас. Издательство «Наука» предполагает выпустить том избранных статей М. А. Волошина в серии «Литературные памятники».

Волошинское наследие многогранно. Волошин — художник, работавший маслом и пером, в технике офорта и темперой, известен сегодня прежде всего как мастер акварели. К настоящему времени учтено около трех тысяч его работ. В последние 6—7 лет жизни Волошин писал пейзажи ежедневно (иногда — по три-четыре в день) и дарил их каждому из своих гостей — и его акварели разбросаны чуть ли не по всей стране.

Перед исследователями стоит задача не только учесть это огромное наследие, но и датировать многие работы, проследить эволюцию живописной техники, оценить художественные достоинства его пейзажей.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев бизнеса
10 гениев бизнеса

Люди, о которых вы прочтете в этой книге, по-разному относились к своему богатству. Одни считали приумножение своих активов чрезвычайно важным, другие, наоборот, рассматривали свои, да и чужие деньги лишь как средство для достижения иных целей. Но общим для них является то, что их имена в той или иной степени становились знаковыми. Так, например, имена Альфреда Нобеля и Павла Третьякова – это символы культурных достижений человечества (Нобелевская премия и Третьяковская галерея). Конрад Хилтон и Генри Форд дали свои имена знаменитым торговым маркам – отельной и автомобильной. Биографии именно таких людей-символов, с их особым отношением к деньгам, власти, прибыли и вообще отношением к жизни мы и постарались включить в эту книгу.

А. Ходоренко

Карьера, кадры / Биографии и Мемуары / О бизнесе популярно / Документальное / Финансы и бизнес
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное