Читаем Волосы Береники полностью

В кафе было по-домашнему уютно, пахло хорошо прожаренным мясом с острыми спе-циями. Тихо играла музыка, нежная и немного грустная. Сели за столик, Антон протянул Нике меню:

— Тебе надо обязательно поесть, ты очень бледная.

— Да нормальная я, такая, как обычно. — Она отодвинула от себя меню. — У женщин меняется цвет лица с возрастом, это природная особенность, и с этим ничего не поделаешь.

— Ну не греши на себя, какой возраст? Выглядишь замечательно, ничуть не изменилась. Но поесть все равно надо, выбери себе что-нибудь, пожалуйста.

— Я не хочу. Я буду пить минеральную воду без газа, тем более у меня времени совсем нет. А ты можешь обедать, пожалуйста.

— Торопишься, да?

— Ужасно тороплюсь.

— К мужу?

— Да, к мужу. А что?

— Нет, ничего. Ты как с ним вообще живешь?

— Вопрос некорректный, но я отвечу, чтобы ты больше не спрашивал. Отлично живу. Не жалуюсь. Всем бы так жить, как я живу.

— А я тебе не верю, Ника. Слишком эмоционально звучит, чтобы быть правдой. Я тебя знаю, Ника, и потому не верю.

— Это твое дело, Антон. Можешь верить, можешь не верить… Разве это меняет хоть что-нибудь?

— Конечно, меняет. Наверное, живешь ты хорошо, я не спорю, но любишь не его, а меня.

— Да не будь так самоуверен! Да, я тебя любила, но столько лет прошло. Все это было давно и неправда.

— Не горячись, Ника. Ты любишь меня, а я люблю тебя. И ничего с этим поделать нельзя, потому что это правда. Кстати, рядом со своим мужем ты вовсе не выглядишь счастливой, у тебя глаз не горит.

— Да откуда ты знаешь?

— А я видел. Наблюдал. Со стороны всегда лучше видно.

— Вот даже как?.. Наблюдал. Следил за нами, что ли?

— Я не за вами следил. Я за сыном… Я издали хотел посмотреть. Такой отличный пацан. Он ведь мой сын, Ника?

— Нет, он не твой сын.

— Он мой сын. Я знаю. Ты ведь его Матвеем назвала?

— И что?

— Ну как же… Помнишь, как мы мечтали когда-то? Если у нас родится сын, назовем его Матвеем. А если родится девочка, — Машей.

— И только поэтому ты решил, что он твой сын?

— Не надо так, Ника. Меня насмешливым тоном не обманешь. Можно обмануть того, кто не любит, а я тебя люблю. Он мой сын, я знаю.

— Нет, Антон.

— Он похож на меня, это же очевидно. Он и должен быть похож на меня, потому что ты меня любишь.

— Я люблю Севу, своего мужа.

— Ник… Ну что мы, будто в прятки играем? Зачем? Тем более мы оба знаем правду. Но если тебе нравится жить с закрытыми глазами, что ж… Я могу сотый раз повторить: я люблю тебя, а ты любишь меня. Ведь любишь? Ну чего молчишь? Хотя я знаю, почему ты молчишь. Ты не можешь сказать мне «нет». Вместо одного конкретного «нет» ты испуганно повторяешь, как мантру: я мужа люблю, я мужа люблю.

— Да, я мужа люблю.

— И меня любишь, и его? Но так не бывает, Ника.

— Да откуда ты знаешь, как бывает?!

— Знаю. Потому что я более честен, чем ты. Я тебя люблю. Одну тебя. Жену не люблю, а тебя люблю. И не понимаю теперь, как так вышло, что мы не вместе.

— Ну это уже не ко мне вопрос!

— Конечно, не к тебе. Я сам буду решать свой вопрос, и ошибку свою буду исправлять сам. Пришло время нам обоим исправлять свои ошибки, Ника!

— Да нечего мне исправлять, Антон! Говорю тебе — я Севу люблю! Правда люблю.

— Да уж, узнаю прежнюю Нику. Ты не любишь, ты просто жалеешь его, и все. Тебе всегда было трудно кого-то обидеть, причинить кому-то боль. Но ведь это неправильно, нельзя так жить, это всего лишь привычка к жалости. А любовь… Любовь — это совсем другое. Любовь — это ты и я. Решай, Ника. Нет, я не говорю, что прямо сейчас, я понимаю, как тебе нужно помучиться, ты же не можешь себя не помучить. Сколько тебе нужно времени, чтобы решить? Хотя… Сколько бы ни было, какая разница. Все равно мы должны быть вместе. И знай, что я весь твой, Ника. Окончательно и бесповоротно. Один твой звонок, и…

— Ну все, хватит. Я не могу больше это слушать, — решительно подскочила со стула Ника. — Не будет никакого звонка, Антон. И ты мне больше не звони. Пожалуйста, очень тебя прошу.

Она повернулась, пошла между столиками к выходу, стараясь идти быстро, но быстро не получалось, ноги сильно дрожали. Вернее, она их совсем не чувствовала и боялась, что вот-вот упадет. И сердце гудело болью.

Антон догнал ее на аллее, недалеко от той самой скамейки. «Их» скамейки, памятной. Развернул, прижал к себе, и Ника слышала, как сильно колотится его сердце. Наверное, тоже гудело болью. Она подняла голову и задохнулась от его жадных губ, и не понимала уже ничего…

Они долго целовались, не обращая внимания на редких прохожих. Потом Антон жарко прошептал ей в ухо:

— Идем… Я снял номер в гостинице. Тут рядом, только улицу перейти…

* * *

Перейти на страницу:

Похожие книги