Волосы Береники

— Ника, это я, Антон. Прости, уезжал к маме, она заболела, а телефон дома забыл. Сегодня приехал, обнаружил кучу непринятых от тебя вызовов. У тебя что-то случилось, да? Может, мне прямо сейчас к тебе подъехать? Ты же знаешь, я всегда готов, я весь твой.

Она слушала голос Антона и никак не могла прийти в себя — гнев и давешняя пережитая злость бились внутри, требовали немедленного выхода. Но не при Маргарите же Федоровне. И не при Матвее.

— Погоди, я сейчас. Одну минуту. Будь на связи, пожалуйста.

Зажав телефон в ладони, она бросилась вон из дома, чувствуя, как удивленно смотрят ей в спину сын и свекровь. Выскочила на участок, быстро пошла по газону, стараясь уйти подальше от дома. Потом поднесла к уху телефон, заговорила отрывисто:

— Как ты посмел, Антон? Как ты посмел взять и разрушить мою жизнь? За что, скажи? Ты меня чуть не убил своим предательством тогда, в юности. Теперь ты снова меня убиваешь! Чего ты хочешь от меня, а? Да ты же хуже маньяка себя ведешь, хуже самого жестокого террориста. Понимаешь ты это или нет?

— Ника, успокойся, дай мне сказать. Послушай, Ника… — пытался прервать ее гневную речь Антон, но Ника его не слушала, наоборот, распалялась все больше:

— Только не говори, что ты ни в чем не виноват, Антон! Ты уговорил Томку, чтобы она рассказала Севе про Матвея, я знаю! Ты не мог не понимать, что Сева мне этого не простит. И зачем ты подкараулил Матвея возле дома, зачем? Кто тебя просил лезть со своим биологическим отцовством?

— Он мне не поверил, Ника.

— И очень хорошо, что не поверил. И замечательно. Но зачем, для чего ты это сделал? Скажешь, это не террор, да?

— Нет, не террор, Ника. Это всего лишь правда. Я — отец Матвея. Я хочу быть ему отцом. И я уже говорил тебе: ошибки надо исправлять. И да, это я уговорил Томку все рассказать твоему мужу. Потому что сама бы ты никогда этого не сделала. Ты бы просто испугалась.

— Но это мое дело, понимаешь? Я сама себе определяю зону комфорта! При чем здесь ты, Антон?

— При том, Ника. Мы с тобой не чужие люди, мы отвечаем друг за друга. Иногда надо действовать очень решительно, как в медицине, понимаешь? Надо вскрыть пациенту брюшную полость, чтобы спасти ему жизнь.

— Ах, так ты, стало быть, таким образом спасал мою жизнь?

— Я спасал нашу любовь, Ника.

— Да неужели? А если я тебе сейчас правду скажу, Антон? Что ты не любовь спасал, а свое пошатнувшееся благосостояние? Тебе ведь в браке с Мариной больше ничего не светит, правда?

— С чего ты взяла? Я просто не люблю ее и никогда не любил.

— Я разговаривала с Мариной, Антон. Она мне все рассказала.

— Ты разговаривала с Мариной? Зачем? И как?.. Как ты ее нашла?

— А ты не ожидал от меня такой прыти, да? Думал, я сижу и ем потихоньку все то, что ты мне подсовываешь, и смиряюсь с мыслью, что звезды сами соединяют наши пути в одну точку? Да, ты хорошо все просчитал, Антон. Сева очень порядочный человек, он бы поделил со мной бизнес, он бы отдал при разводе мне дом… Ты решил, что все просчитал правильно, да?

— Ника, ты сейчас какой-то бред несешь, честное слово… Зачем ты пошла к Марине, зачем?..

— Да успокойся, я не искала с ней встречи. Она сама меня нашла и все рассказала. И знаешь, что меня больше всего удивило, когда я поговорила с Мариной? Оказывается, она все равно любит тебя. Знает о тебе все, понимает про тебя все и любит. А я тебя ненавижу, Антон. Да — да, ненавижу. Ты разрушил мою жизнь… Я понимаю, что сама виновата, но от этого мне не легче. Пожалуйста, очень тебя прошу, никогда больше не попадайся на моем пути. И к Матвею не подходи на пушечный выстрел, понял?

— Он мой сын, Ника. Ты не можешь мне отказать. Я имею право.

— Да ладно, Антон, хватит играть в страдающего папашу! Матвей тебе вовсе не нужен, я знаю. Он ведь ничем не сможет поправить твое шаткое материальное положение, так что…

— А ты жестокая, Ника. Я не знал, что ты такая жестокая. Видимо, я любил другую Нику.

— Что ж, так и будем считать. И кончим на этом. Прощай, Антон. Ничего доброго тебе желать не буду, как это обычно желают при расставании, просто повторюсь на всякий случай: никогда не попадайся на моем пути.

Он еще что-то пытался ей сказать, но Ника нажала «отбой». Какое-то время она стояла, сжимая телефон в руке. Даже появилось желание швырнуть его от себя подальше, но вовремя одумалась, тряхнула головой, отгоняя гневные эмоции. Все, хватит. Остыть надо. И забыть, кто такой Антон.