Волосы Береники

И кубарем скатилась вниз, выхватила телефон из кармашка сумки. Потом стояла, приплясывая от нетерпения, пока не услышала голос оператора «Скорой помощи». Он был таким спокойным и твердым, что Ника быстро взяла себя в руки и довольно внятно ответила на все вопросы, назвала адрес. Потом снова бросилась наверх, в комнату Маргариты Федоровны…

— Ну что, вызвала? — тихо спросила свекровь.

— Да… Сказали, очень быстро приедут. Как раз машина где-то на нашей улице на вызове находится. Может, прямо сейчас приедут.

— Хорошо… Меня заберут в больницу, а ты поедешь со мной, поняла? Иди, позови Матвея. Мне кое-что ему сказать надо. Вернее, задание дать.

— Вы… Вы что задумали, Маргарита Федо-ровна?

— Ничего я не задумала, у меня обычный сердечный приступ, стенокардия проклятая разгулялась. Что, разве не может быть в моем возрасте приступа стенокардии? Ну что стоишь как вкопанная? Зови Матвея, говорю! Времени мало! И беги к воротам, если уж они обещали так быстро!

Позвав Матвея, Ника заполошно выскочила на крыльцо, побежала по дорожке к воротам. За витыми чугунными прутьями и впрямь уже маячила карета «Скорой помощи». Молодой врач в накинутой на плечи куртке спросил недовольно:

— У вас что, звонок не работает?

— Да… — виновато подтвердила Ника. — Вчера только выяснили, что не работает.

— Так открыли бы ворота заранее! Мы что, должны под дождем мокнуть?

— Но я не знала, что вы так быстро приедете! И пяти минут не прошло!

— На вас никогда не угодишь, — продолжал ворчать врач, шагая по дорожке к дому. — На пять минут машина задержится — плохо, на пять минут раньше приедет — тоже плохо.

— Вась… Перестань, а? — оборвала его ворчание идущая за их спинами женщина с бледным усталым лицом. — И без тебя тошно, Вась. У меня смена давно закончилась, а я никак до станции не могу доехать.

— Так ведь и я тоже устал, Ксения Павловна! — с возмущением обернулся к ней ворчливый Вася. — Я понимаю, что я всего лишь медбрат, но я нисколько не меньше вашего умотался!

— Ты моложе, Вася, у тебя сил больше.

— Да где?

— Везде, Вася. И не ворчи больше, ладно?

Врач Ксения Павловна вошла в дом, огляделась быстро. В ванной, когда мыла руки, еще раз огляделась и коротко вздохнула, будто обвинила Нику в своей усталости, происходящей от трудной неблагодарной работы. Хорошо, что хоть медбрат Вася помалкивал, сурово поджав губы.

Маргарита Федоровна лежала на кровати, прикрыв глаза и сложив на груди ладони. Врач Ксения Павловна присела на подставленный Никой стул, проговорила деловито:

— Ну что тут у нас?.. Где болит, рассказывайте.

— Сердце болит… — страдальчески произнесла Маргарита Федоровна, чуть приоткрыв глаза.

— Как болит, где болит?

— За грудиной жмет. Сначала жжение было, а потом как сжало. И одышка была, я едва по лестнице к себе поднялась. И руки онемели, и голова кружится. Я думаю, это сильнейший приступ стенокардии, доктор. Или вообще инфаркт.

— Не волнуйтесь, сейчас все выясним. Уберите руки и поднимите рубашку, я вас послушаю.

Врач долго и внимательно вслушивалась в работу сердца, потом вздохнула, освободив уши от стетоскопа, произнесла недоверчиво:

— Странно… Никаких признаков нарушений ритма. Ваше сердце работает, как пламенный мотор, ни одного сбоя нет. А раньше вы боль в сердце ощущали?

— Да, конечно, — чуть оскорбленно произнесла Маргарита Федоровна, опуская вниз рубашку. — Боль часто возникает и перекатывается по левому предплечью и левой руке. И дышать в это время трудно, и голова кружится. Не знаю, не знаю… Может, у вас стетоскоп некачественный попался.

Врач приподняла брови, глянула на Нику озадаченно, будто искала объяснений для этого странного случая в своей практике. Потом обернулась к Васе, попросила задумчиво:

— Давление ей померь… Нет, дай мне аппарат, я сама померю.

Через две минуты лицо у Ксении Павловны стало еще более озадаченным, и снова она в растерянности глянула на Нику:

— Вообще ничего не понимаю. С таким давлением в ее возрасте можно в космос летать.

— Я не хочу в космос, я хочу в больницу, чтобы мне помогли справиться с сердечным приступом! — вдруг сердито проговорила Маргарита Федоровна, нахмурив брови. — Я вам объясняю, что у меня жжение и сжатие за грудиной, одышка и головная боль. И руки немеют!

— А давно они у вас немеют?

— Давно! И кончики пальцев часто покалывает, будто по ним мурашки бегают!

— Ага, мурашки… Понятно…

Ксения Павловна снова посмотрела на Нику, спросила быстро:

— Скажите, а невнятность речи вы у больной в последнее время не наблюдали?

— Нет… — растерянно отвергла такое предположение Ника.

— А нарушение координации движений?

— Нет…

— Да что вы у нее спрашиваете, если она с утра до вечера в своем офисе крутится как белка в колесе! — снова возмутилась Маргарита Федоровна. — Когда ей замечать такие подробности моего поведения, как нарушение координации с невнятностью речи! Вы у меня спрашивайте, я вам все расскажу. Да, была у меня третьего дня и невнятность, и нарушение координации. И вообще, какая разница, что было третьего дня! Вы что, хотите меня оставить дома со всеми этими симптомами, чтобы я умерла?