Волосы. Иллюстрированная история

Культурное влияние светлого и рыжего цвета волос наглядно, хотя и по-разному, показывает то, до какой степени мы по-прежнему соотносим внешний вид волос с рядом личных качеств и стереотипов[32]. Несмотря на то что мы знаем, что наши уникальные «я» формируются в результате взаимодействия генетики и окружающей среды, мы в целом упорно относимся к волосам как к признаку, прямо указывающему на личные качества человека. По-видимому, то же самое мы проделываем с другими аспектами внешности: с фигурой, весом, цветом кожи и, конечно, с одеждой. Все это — визуальные подсказки, с помощью которых мы интерпретируем окружающих, а также себя самих. Тем не менее волосы занимают особое место среди этих означающих в силу своего пограничного положения. Волосы — природная данность, но их «носят». Они являются частью нашего культурно сконструированного облика, но при этом остаются частью тела, пусть и более пластичной, чем все остальные. Их даже можно обрезать, и они начнут жить своей жизнью. Именно об этом отдельном существовании далее и пойдет речь.

Субъект/объект

Волосы тесно связаны с нашей индивидуальной идентичностью и являются частью нашего общечеловеческого опыта, но этой онтологической ролью они не ограничиваются. При всей своей субъективной значимости волосы на удивление часто объективируются. Волосы являются частью нас, неповторимой, как и мы сами; заключенная в них точная генетическая информация не совпадает ни с кем и ни с чем в этом мире. И все же при этом волосы — это вещь, их можно отрезать и они будут существовать независимо от тела, обладая большей долговечностью и принимая совершенно разные значения. То, как их статус «отделяемой части» человека связан с использованием волос в качестве сентиментального подарка на память, не нуждается в объяснении. Нам всем знакомо представление о волосах как о личном символе, и локон с первой стрижки ребенка — это обычный сувенир. Непродолжительный поиск в интернете позволяет найти советы по различным декоративным способам хранения этого сокровища, а также широкий ассортимент ювелирных изделий, таких как медальоны и подвески, куда можно вложить локон.

Эта практика имеет долгую историю. Например, в 1617 году леди Энн Клиффорд записала в своем дневнике, что отправила своей золовке «локон волос младенца»: младенцем была дочь Энн, Маргарет, в то время начинавшая ходить[33]. На некоторых портретах XVII века модели изображены с волосяными браслетами или ожерельями, сплетенными из прядей дорогих сердцу людей. Также во второй половине века в моду вошли именные траурные украшения. Подобные предметы заключали в себе прядь волос покойного, обычно ее помещали под хрусталь или стекло для прочности и красоты, с оправой из драгоценных металлов и камней[34]. Возможно, именно такое украшение описывалось в объявлении о пропаже, опубликованном в сентябре 1701 года: «Волосяной перстень, с монограммой в центре и бриллиантом с каждой стороны». Нашедшему кольцо владелец обещал вознаграждение в размере одной гинеи[35]. Существует масса письменных свидетельств об использовании волос в качестве материального символа отношений: всевозможные тексты, рассказывающие о людях, которые просят или дарят прядь волос как залог любви при жизни или в память о человеке после его смерти. Самый известный пример любовного присвоения волос описан в ироикомической поэме Александра Поупа «Похищение локона» (1712)[36]. Поэма представляет собой комично возвышенное описание последствий того, что у героини Белинды без ее разрешения обрезают локон волос, когда она склоняется над чашкой кофе во время полдника. Похититель, безудержно влюбленный в нее, планирует сделать из волос перстень, что еще больше оскорбляет Белинду (Песнь IV, строки 113–116):

Неужто так судьбой предрешено?
Неужто с бриллиантом заодно
Сверкать придется вечно красоте —
О, ужас! — на разбойничьем персте?[37]

Поэма основана на реальных событиях: исторический прототип героини, Арабелла Фермор, разорвала помолвку с лордом Робертом Питре после того, как он отрезал локон ее волос. Их общий друг, обеспокоенный разрывом двух семейств, обратился к Поупу, чтобы тот написал поэму, которая могла бы способствовать примирению. По словам самого автора, поэма «Похищение локона» была попыткой «обратить все в шутку и благодаря смеху свести их снова вместе». Хотя поэма впоследствии стала классикой английской литературы, она не помогла вразумить Арабеллу, и брак так и не состоялся.