Волшебная дуэль

– Перестаньте хулиганить! – взмолился мужчина в очках. От неожиданности он выпустил из рук газету, которую немедленно подхватило ветром и унесло в конец вагона.

– Я тебе пошвыряюсь мусором! – донесся оттуда грозный хриплый голос.

А Луша терпеливо объясняла тетке:

– Копытцами наша Белочка перебирает, потому что ей тут тесно. Она к вольной жизни привыкла.

– Козе их, видите ли, тесно! – выкрикнул кто-то позади Темных. – Совсем зажрались! А людям, по-вашему, не тесно? Вы бы еще слона в электричку приволокли.

– Надо для животных специальные вагоны отводить, – вступил в дискуссию еще один мужчина. – А то я тут каждый день езжу и каждый день какой-нибудь новый животный сюрприз. То собака размером с теленка, то поросята, то осел…

– Насчет осла, господин хороший, не заливайте, – возразил первый голос.

– Точно вам говорю: был осел, – настаивал второй. – Везли на природу гулять. А живет тот осел в Москве, на тринадцатом этаже. Хозяин с ним, видите ли, театр делать собирается. А мы в электричке мучайся. Поэтому их всех и надо в отдельный вагон.

– Да что там вагон, – отмахнулась краснолицая женщина. – Порядок нужен и рука строгая. А пока этого нет, и слона будут возить, и мамонта, и кого хошь. А сами электрички будут ходить через пень-колоду.

– Скоро вообще, глядишь, отменят, – захныкала старушка с яйцами. – У них, у этих… «Мерседесы». Зачем им электрички?

– И впрямь, – подхватила толстая тетка. – А простому народу придется вон, как дедуле, верхом на козе ездить.

Услыхав, что его опять обозвали козой, поэт-сатирик, временно лишенный усилиями Ядвиги Янусовны дара речи, попытался встать на дыбы.

– Дедуля! – в панике заорал стоящий впереди белобрысый парень. – Осади своего мустанга. Тут тебе не родео.

Ничмоглот, едва удержавшись в седле, зачем-то сорвал с головы ярко-желтую панаму и победно потряс ею в воздухе.

– О-о-о! – Парень завороженно уставился на его зеленую шевелюру. – Ты, я вижу, дедуля, не только ковбой, но еще и панк.

– Че-его? – озадаченно протянул Ничмоглот. – Какой я тебе еще пан? Я – леший.

– Дедушка шутит. Совсем старый, из ума выжил, – скорбно произнесла Тата, украдкой ткнув кулаком в бок Ничмоглота и ущипнув Козлавра, чтобы тот отвлек на себя внимание.

Поэт-сатирик тут же вновь взвился на дыбы.

– Тпру! Тпру! – закричал белобрысый и, обхватив Козлавра за шею, попытался заставить его опуститься. – Ой! – в следующую секунду оторопел парень.

Шаль, прикрывавшая плечи и руки Козлавра, слетела.

– Ого! Да это не коза, а прямо Франкенштейн.

– Жертва генной инженерии, – скорбно произнесла Татаноча. – Мутант.

– Ну, точно му-утант, – белобрысый с уважением разглядывал торс Козлавра.

– Ну, времена! – хмыкнула толстая тетка, не сводя глаз с поэта-сатирика. – То парни девками оденутся, то коза себе человеческие руки отрастит. Говорю ж, никакого порядка нету.

– Недаром умные люди говорят: конец света близится, – закряхтела старушка с яйцами. – Нам-то что. Мы свое отжили. А молодежи тяжелое время предстоит.

– И электричество повсеместно отключают, – сказал мужчина, лишившийся газеты. – Вот вам и результат. – Он кивнул в сторону Козлавра. – Шел научный эксперимент, и свет вдруг погас. Небось в темноте пробирки перепутали. Тем, кто свет отключает, плевать, а животное теперь мучается.

– Он не мучается, мы его любим, – немедленно возразила Луша.

– И руки ему не мешают, а даже совсем наоборот, – добавила Ядвига Янусовна.

– Так он у вас коза или козел? – поинтересовался белобрысый парень.

– Козлавр! – воспользовавшись тем, что Ядвига оставила его пасть в покое, на весь вагон объявил поэт-сатирик.

– Так он у вас и говорит? – парень чуть не упал от неожиданности.

– Изредка, – крепко зажав козлаврскую пасть, отозвалась Ядвига. – В стрессовых ситуациях.

– То ли еще будет с нашей несчастной Россией! – с пафосом проговорил мужчина, лишившийся газеты. – И коза заговорит, и Царь-колокол зазвонит, и Царь-пушка выстрелит.

– А может, он у вас радиоактивный? – охватил тетку новый приступ волнения. – Вы часом не из-под Чернобыля его везете?

– Что вы, что вы! Из Магинбурга, – ляпнул Ничмоглот Берендеевич.

– Из Петербурга? – к счастью Темных, не расслышала тетка.

– Из Питера, из Питера, – закивали три сестры-ведьмы.

– А теперь домой едем, – добавила Ната.

– С козлом? В Питер? – заржал белобрысый парень. – Ну, бабки. Вы даете!

– Почему только бабки? – обиделся Ничмоглот. – Я тоже ездил.

– Ты-то, дед, ладно, а вот козлу зачем в Питер? – продолжал допытываться белобрысый.

– Так собственно ради него и ездили, – почесав пятерней зеленую бороду, заявил леший. – К генетикам возили. На обследование.

– Так он же у вас и так этот… генетический, – подал голос мужчина, потерявший газету.

– Эксперимент ставили московские генетики, а питерские изучали и обследовали, – нашелся Ничмоглот Берендеевич.

От волнения он машинально пришпорил Козлавра. Тот снова взвился на дыбы. Народ зашумел:

– Безобразие! Тут же дети, старики, женщины! Немедленно выведите свое животное в тамбур.

– Не трожьте мутанта! – неожиданно вступился за честь Козлавра белобрысый парень. – Он ведь тоже почти человек! И права имеет.