Волшебная гондола

– Вы должны немедленно сойти, – сказал мне «победитель» по-английски. Он выглядел встревоженным.

– Об этом даже не думайте, – убежденно заявила мадам Тассельхофф. – Мы сюда первыми пришли. Если кто-то и должен сойти, так это вы!

– Вы можете остаться, а девочка – нет!

– Не проблема, у меня все равно нет настроения кататься на гондоле, – пояснила я. Вряд ли мой английский порадует чей-то слух, но я надеялась, что этот Победитель поймет смысл сказанного. Как раз в этот момент я увидела, что он по-прежнему носит на поясе нож, отобранный у парня, с которым он тогда подрался. Победитель производил впечатление человека, не терпящего возражений.

Он был одет в старинный костюм, в точности как старик-гондольер, только Победитель выглядел лучше. Облегающие штаны подчеркивали, какие мускулистые у него икры, и даже расшитая красным шелковая рубашка отлично на нем смотрелась. Ботинки выглядели немного несуразно из-за длинных носов, но они подходили к остальному костюму. Как и шляпа, которая лежала рядом с ним на скамье.

Все это я разглядела в одно мгновение, пока готовилась выбраться из гондолы. Это было не так просто, поскольку вся моя одежда и в особенности сумка пропитались водой до последней нитки. Мне казалось, будто я стала в два раза тяжелее. Шагнув на ступеньку, я едва не свалилась в канал еще раз. Победитель поддержал меня снизу за пояс и уберег от повторного купания в помоях, а папа наклонился с набережной и вытянул руки, чтобы помочь мне выбраться на твердую землю.

Я уже почти дотянулась до папиных рук, но в последнюю секунду услышала, как Победитель что-то крикнул – прозвучало примерно как «troppo tardi »[6], наверное, по-итальянски это означало «ну и тюлениха».

Затем, к моему безграничному удивлению, между мной и набережной что-то замерцало. Сначала появилась тонкая линия света, будто кто-то включил прожектор, а потом она стала расширяться, будто между мной и людьми на набережной возникала полоса чистого, ослепительного света, который становился все плотнее.

Папа и люди вокруг него расплывались, свет окутывал их, и вскоре их было уже не различить.

– Что тут происходит? – крикнула у меня за спиной мадам Тассельхофф. – Помогите! Генрих, сделай что-нибудь!

Если Генрих что-то и сделал, это не помогло. Мадам Тассельхофф снова пронзительно закричала о помощи, но в следующую секунду словно онемела.

Я хотела что-то сказать, но мои голосовые связки внезапно словно оледенели. Я пыталась вытянуть руку, но тело было парализовано.

Холод охватил меня, и я больше не могла дышать. Все вокруг начало вибрировать, все пришло в движение, меня швыряло и трясло, лодка будто поднималась и одновременно падала в пучину, хотя это, очевидно, невозможно.

Я утонула, – внезапно пронеслась мысль. На самом деле меня никто не спас. Я лежу на заросшем ядовитыми водорослями дне канала, мертвая. Все, что я тут переживаю, это, так сказать, последние конвульсии моей бедной ауры, прежде чем она навсегда растворится в нирване.

Теперь ослепительный свет полностью охватил меня. А в следующий момент, до ужаса неожиданно, он взорвался с оглушительным грохотом. И весь мир погрузился в абсолютную черноту.

* * *

Когда я снова пришла в себя, ничего не было видно. Я чувствовала себя не лучшим образом. Казалось, будто меня нарезали на мелкие кусочки, хорошенько прожевали, а потом выплюнули. Болело все тело с головы до ног. Хуже всего была головная боль. Словно кто-то изнутри бил молотом по вискам. Или даже киркой.

Со стоном я открыла глаза и тут же попыталась понять, где нахожусь. И почему я лежу на спине на чем-то твердом, как камень.

Оказалось, что я и правда лежу на камне. Кончики пальцев коснулись неровных булыжников. Грязных булыжников. Я что, только что нащупала собачьи какашки? Точно они, отвратительная вонь!

Но это было не самое худшее. Я была голой! Даже нижнее белье пропало! Я тут же попыталась позвать на помощь, но не смогла произнести ни звука.

– А как мне поступить с девчонкой, когда она проснется? – спросил тихий мужской голос. – Уверен, она скоро придет в себя.

– Так же, как и с другими, – ответил кто-то так же тихо. Это был голос Победителя! – Позаботься о ее одежде и доставь домой. Если она попала сюда, здесь у нее тоже должен быть дом.

– Ты уверен? – спросил первый мужчина. – Ее явно не было в предсказании. – Хотя он говорил шепотом, в его голосе отчетливо слышался гнев.

– У тебя есть другие предложения?

– Да – ты сам позаботишься о ней. В конце концов, это ты притащил с собой нежелательный груз.

– Я скоро должен отправиться дальше, и ты это знаешь. Уже сегодня ночью Тревизана могут пустить под нож, и если я этому не помешаю, что тогда? Малипьеро таятся с ядом и кинжалом за каждым углом!

– Ну что ж, тогда убирайся и сделай то, от чего не можешь отказаться, – сдался первый мужчина.

Шаги удалились, и после этого я наконец различила первые проблески света – с моего лица убрали покрывало. Точнее, грубую мешковину, которую кто-то набросил на меня, заслонив обзор.