Волшебная гондола

Но это больше не имело значения, потому что мне придется провести в этом отвратительном прошлом еще две недели, до следующей смены лунных фаз. А затем, что в высшей степени вероятно, и остаток своей жизни.

В отчаянии я плакала, пока не уснула.

* * *

Мне приснился безумный сон, в котором Себастьяно стучался в дверь монны Фаустины. Монна Фаустина открыла ему и немного поворчала, потому что он вытащил ее из постели, когда она спала, но затем она стала приветливее и даже сказала, что он ее самый любимый арендатор, которого она ценит уже хотя бы за его щедрость.

Она тут же добавила, что супруга Себастьяно ведет себя совсем иначе, ее можно даже назвать скупой.

Супруга слышала сквозь сон каждое слово, но ей (то есть мне) было совершенно безразлично, что монна Фаустина считает меня скупой. Напротив, это я считала ее жадной, так что мы друг другу соответствовали. Нет никаких оснований из-за этого злиться.

В моем сне Себастьяно поднялся по лестнице.

– Я снова здесь, – сказал он.

Тогда я проснулась и вскочила.

И громко вскрикнула, потому что увидела, что Себастьяно стоит рядом с моей кроватью. В руке он держал свечу, которая снизу подсвечивала его лицо.

– Ты снова здесь! – запинаясь, я констатировала очевидное.

– Говорю же.

Я снова начала плакать, не в силах сдержаться.

– Ты скучала по мне? – спросил он.

– Не воображай тут себе, – всхлипнула я.

Он поднял бровь.

– Мне снова уйти?

– Только посмей!

Я выкарабкалась из кровати, чтобы получше его рассмотреть. Его лицо казалось немного побледневшим, но других следов болезни заметно не было. Его синие глаза были ярче, чем когда-либо, и его дерзкая улыбка тоже вернулась. Маттиас порадовался бы от души, увидев его сверкающие белые зубы, а его бессовестно привлекательное лицо производило такое же впечатление, как и при первой встрече: это было лицо победителя. Ему не нужна была футболка с надписью, это и так было ясно.

– Ты выглядишь… здоровым, – сказала я. Это прозвучало глуповато и беспомощно.

– Неудивительно. У них там полно мазей и таблеток.

Внизу хлопнула задняя дверь, а значит, монна Фаустина направилась в направлении уборной, так что мы могли еще немного поговорить без лишних свидетелей. И это было весьма удачно, потому что я сгорала от нетерпения, мечтая узнать, что с ним случилось за это время.

– Ты был в больнице? – спросила я.

Он кивнул.

– Восемь дней, причем два первых – в реанимации.

– Ох, – испуганно сказала я. – И что же у тебя было?

– Воспаление легких. На самом деле они хотели оставить меня еще на пару дней, для наблюдения. Но я попросту сбежал.

Во мне словно что-то растаяло.

– Ох, – слабо сказала я. – Ты это сделал специально для меня? Чтобы мне не пришлось болтаться тут еще две недели?

– Кхм… ну, пожалуй, точнее сказать, я сделал это из-за твоего письма.

– Ты прочитал его? – недоверчиво спросила я.

Он кивнул.

– Хосе показал мне копию, когда я лежал в больнице. Кто-то прислал этот документ на адрес нашего факультета, чтобы мы проверили его подлинность.

Я ощутила воодушевление.

– Так это и правда работает! – Я рассказала ему, как мне удалось все это провернуть. В ответ на это он покачал головой и сказал, что кто-то мне наверняка в этом помогал.

Я взволнованно перебила его:

– Тогда ты уже знаешь, что случилось с Клариссой и Бартом! И что Тревизан исчез!

– И это тоже причина, по которой я вернулся раньше. Мы с Хосе вскоре об этом позаботимся.

– А как насчет того, чтобы сначала побыстрее вернуть меня домой, раз уж все так удачно получилось? – осведомилась я, а затем пояснила: – Сегодня ночью – поворот луны. Я точно посчитала и хочу наконец попасть обратно.

Он нахмурился.

– Хм… конечно. Если ты хочешь. Красная гондола пришвартована в водном зале в доме Мариетты. И Хосе тоже там. – Его взгляд смягчился. – Кстати, эта идея с письмом – просто гениальная. Ты такая замечательная девушка, Анна.

Я почувствовала себя в высшей степени замечательной – точнее сказать, замечательно немытой. Хотя казалось, что это совершенно не мешает Себастьяно. Он взял меня за плечи и посмотрел на меня долгим взглядом.

– Анна, я очень рад снова тебя видеть.

Наши взгляды встретились. Внезапно мне стало трудно дышать. Он стоял слишком близко ко мне.

– У меня нет чистой одежды, – жалобно сказала я. – У меня нет ни гроша, а вонь от меня поднимается до небес.

Вместо ответа он прижал меня к себе и поцеловал. Когда наши губы соприкоснулись, у меня мелькнула мысль, что он точно вот-вот потеряет сознание от моего запаха. Но ничего такого не случилось – вместо этого он поцеловал меня еще настойчивее, и тогда я наконец перестала думать и от всей души ответила на его поцелуй.

Возможно, в следующий момент мы вместе опустились бы на кровать, но тут монна Фаустина позвала нас снизу:

– Не хотите ли вы еще поесть? Я купила свежую салями! Я могу выделить вам кусочек по льготной цене!

Себастьяно, помедлив, отстранился от меня и крикнул вниз через плечо:

– Мы сами о себе позаботимся, спасибо! Кроме того, мы немедленно съезжаем!

Я шумно выдохнула. У меня задрожали колени.

– Это самые прекрасные слова, которые я когда-либо от тебя слышала.

Он улыбнулся.