Волшебная гондола

Можно было почувствовать, что водный зал был в нескольких шагах. Через проход я резко уловила тухлую вонь канала.

Затем я услышала голос одноглазого гондольера Хосе и резко от ужаса услышанного остановилась.

— Значит, поместишь девчонку сегодня в монастырь?

— Как можно скорее, — подтвердил Себастиано.

— Для этого понадобится объяснение. Как и для всего остального.

— Я уже все уладил. На худой конец я буду ссылаться на запрет. — Себастиано посмеялся, словно с хорошей шутки.

— Какой запрет? — спросил Хосе.

— Тот, который мешает анахроническим выражениям. Она уверенна, что я о некоторых вещах не могу говорить, так как она считает, что я из будущего.

Старик похихикал.

— Ну, ты и хитроумный лжец!

— Я ни разу не соврал, хотя прямо на ее вопросы отвечал, что не мог о том говорить. Объяснение этому она сама придумала.

— Ты должен быть этому благодарен, — заключил Хосе. — Видит Бог, что самое худшее в женщинах - это любопытство.

Я стояла со сжатыми кулаками в коридоре и кипела от ярости.

— Между делом я разузнаю, что следующее планируют Малипьеры. — продолжал

Хосе. — Скоро предстоит открытое столкновение, насколько это известно. Позже сегодня вечером я узнаю больше. До скорого, дружище.

— До скорого, Хосе.

Я слышала шарканье и всплеск, как будто отплывала лодка. Я осторожно посмотрела через дверной проем в водный зал. Огромные ворота в канал были открыты, и я увидела, как Хосе уплывал на гондоле.

Себастиано шел в моем направлении. Я спешно отклонилась, но было слишком поздно. Он меня уже заметил.

— Я не хочу в монастырь! — начала я, прежде чем он мог что-то сказать. — Я вовсе не хочу оставаться в этом времени. И я не хочу ничего предотвращать.

Больше всего я не хочу иметь никаких дел с этими Малипьерами! — Я остановилась. — Они оба, кстати, в доме. Они пришли, чтобы с этой Мариэттой поразвлекаться. Я с ними столкнулась по пути сюда.

— Они ... Черт!

— Именно. Самое время для объяснений. — Я вызывающе взглянула на него. — И больше мне не рассказывай, что ты мне можешь о чем-то говорить!

— Не здесь, — сказал он. — Где были одни уши, могут и другие скоро появиться.

Я почувствовала, как я покраснела, но моя злость во много раз превосходила мое замешательство.

Я последовала за Себастиано до пристани перед домом, где были пришвартованы несколько гондол. Он помог мне забраться и отвязал веревку. Вешая весло на держатель, он мрачно на меня смотрел.

— Что говорили Малипьеры? — спросил он.

Я уселась на скамью и пожала плечами.

— Они думали, что новенькая... Ах, да, как обычно. В любом случае они хотели, чтобы я с ними праздновала. Больше всего Альвизе, чей нож у тебя. По-настоящему тошнотворный тип.

Себастиано был озабочен.

— Он тебя узнал?

— Думаю, что нет. В любом случае по нему нельзя было сказать. Теперь ты мне объяснишь все это?

— Немедленно, только немного отплывем.

Себастиано оттолкнул гондолу от пристани и начал грести. Я заметила, как ему хорошо это удавалось. Он стоял на лодке с широко расставленными ногами и вытаскивал длинное весло из воды. Мы быстро начали плавание и плыли все быстрей. Гондола блестела на Гранд-канале, проплывая мимо роскошных особняков пятнадцатого века. Они выглядели совсем по-другому, нежели в будущем, потому что фасады были не бежевыми или охряными, как в мое время, а были повсеместно разрисованы разноцветными фресками. Над крышами возвышались бесчисленные дымовые трубы, которые выглядели словно вращающийся конус.

Тем временем мы были уже достаточно долго в пути. Никто больше не мог нас подслушать. Я выпалила важный вопрос.

— Эта Мариэтта, она ...

Себастиано поднял брови.

— Куртизанка?

Я, покраснев, кивнула. Он тоже кивнул.

— Вот как, — сказала я равнодушно.

Себастиано улыбнулся.

— У тебя какие-то проблемы в связи с этим?

— На что ты намекаешь? Я вообще ничего не имею против меньшинства! — Я запнулась. — Хотя разговор собственно не может идти о меньшинстве. Я слышала, что их тысячи.

Себастиано засмеялся.

— Я не считал. Куртизанки здесь, между прочим, более уважаемые, чем в будущем, многие из них абсолютно признаны в высшем обществе. Можно сказать, что они супермодели пятнадцатого века. Мариэтта, например, настоящая звезда.

Я подошла к следующему важному вопросу.

— Откуда ты ее знаешь?

Он пожал плечами.

— С моей работой знакомишься со многими людьми. Она хорошая старая подруга и всегда готова прийти на помощь.

Старой я ее не считала, и меня все больше интересовало, что именно значило "готова прийти на помощь и подруга". Но у меня в ушах звучало предубеждение

Хосе о любопытных женщинах. Это бы только подтвердило, если бы я дальше продолжала расспрашивать Себастиано о Мариэтте. Эту мою слабую сторону я не выдам.

Это мне не помешало бы разузнать факты, которые помогли бы вернуться обратно домой.

— Из какого ты года? — поинтересовалась я.

— Из того же, что и ты.

Об этом я уже догадалась из разговора, который он вел с Хосе. Тем не менее, я была немного разочарована. Я сочла бы невероятно захватывающим, если бы он в самом деле был из моего будущего.

— А что с запретом? Он для тебя совсем не существует, или?