Волшебная гондола

— Ты неправильно это поняла, — поучал меня Себастиано. — Со мной происходит то же, что и с тобой. Это своего рода фундаментальный закон для тех, кто путешествует во времени. Людям из прошлого нельзя ничего рассказывать о будущем.

— Но ты мне можешь все рассказать! — сказала я торжествующе. — Так как мы из одного и того же времени!

— Я бы мог, — согласился он.

— Так действуй, наконец! Я хочу знать обо всем! Как ты получил такую работу.

Кому принадлежит красная гондола и где она сейчас. И какая у тебя здесь миссия.

— Это может тебе навредить, если ты будешь слишком много знать. Чем меньше знаешь, тем меньше ты можешь рассказать в случае реальной опасности третьим лицам.

— Из-за запрета у меня это все равно не получится.

— Я говорю о третьих лицах, которые из нашего времени. Они могли бы тебя схватить и все, что им нужно, из тебя вытянуть.

Меня охватила дрожь, потому что я внезапно вспомнила, как недавно Альвизе разглядывал меня. Как блестели его глаза, когда он схватил меня за руку. И как в будущем он атаковал с ножом Себастиано.

— Говоря о третьих лицах, ты имеешь в виду Малипьеров, или? — просила я. —

Этот Альвизе - он был так же в будущем. Он тоже оттуда. Или люди из прошлого могут путешествовать в будущее?

— Насколько мне известно, не могут. Альвизе не из нашего времени.

— Что у тебя за дела с ним? И чем именно он здесь занимается?

— Мы имеем с ним дело, если можно так выразиться. В данный момент будет лучше, если ты не будешь знать слишком много о Малипьерах.

Я хотела возразить, но затем нехотя решила переключиться временно на другие вопросы.

— В каком собственно городе ты родился?

— В Венеции, — ответил он улыбаясь. — Я живу и учусь здесь.

— О, — произнесла я, будучи довольно удивленной такому обычному ответу. —

Что ты тогда изучаешь?

— Историю. С особым уклоном на итальянскую эпоху Возрождения.

И, конечно же, предложил кому-то свои услуги с таким хобби как путешествия во времени.

— И как часто ты путешествуешь в прошлое?

— Дважды или трижды в год. Иногда на неделю, иногда на две. Редко бывает, что дольше.

— Получается, что это для тебя что-то вроде работы во время каникул?

Он снова улыбнулся.

— Можно так сказать.

— Как это работает? Я имею в виду, если ты это ... окно во времени используешь, ты всегда возвращаешься обратно в тот же самый момент, из которого ты изначально вышел?

— Нет, время двигается дальше, как в будущем, так и в прошлом.

— Но ты же мне рассказывал, что я бы оказалась в то же самое время в будущем, когда я оттуда исчезла.

— Это работает только с гондолой и новолунием. И, к сожалению, далеко не всегда.

— Что ты имеешь в виду?

— Бывает, что путешествующие просто напросто исчезают.

Меня охватила дрожь. Случилось ли это с семьей Тассельхоф? Я сглотнула и решила отложить этот вопрос.

— Другими словами ты не всегда пользуешься гондолой?

— Нет, очень редко.

— Так как ты тогда путешествуешь во времени?

— Есть порталы, через которые я прохожу.

— Где они?

— Тебе лучше не знать. В любом случае, у тебя ничего не получится.

— То есть я не смогла бы пройти через него?

— Именно.

— Откуда тебе это известно?

Он пожал плечами.

— Оно само по себе не может произойти. Только после специальной ... обработки.

— Что за специальная обработка? Принять пару таблеток? В мозг имплантируют чип для путешествия во времени? Или гуру должен загипнотизировать?

— Ничего подобного. Не спрашивай меня, у меня нет права тебе об этом рассказывать.

— Ты должен соблюдать конфиденциальность?

— Именно. Такую конфиденциальность, которая меня уже и без того постоянно невероятно раздражает. Лучше давай поговорим о чем-нибудь другом, Анна.

— Подожди. Еще пару крохотных вопросиков. А что насчет одноглазого Хосе?

Откуда он?

— Из Испании.

— А из какого времени?

— Этого я не знаю, так как он не сказал мне об этом.

— Ты думаешь...— Я набрала воздух.— Он из будущего? Из нашего будущего?

— Я допускаю это.

— Он главный в этих всех....операциях?

Ответ на этот вопрос остался у Себастиано в долгу. Он повернул в обходной канал и там, на берегу, стояли люди, которые могли нас услышать. Себастиано объяснил мне жестом, что запрет препятствуем ему в дальнейших разъяснениях.

Он подогнал гондолу напротив пристани и пришвартовал ее к торчащему из воды столбу.

Мы сошли с гондолы и шли к впечатляющему архитектурному ансамблю, который состоял из одной церкви с дугообразно изогнутыми краями фасадов, рядом с которой находилась другая церковь с колокольней и другими кирпичными зданиями. Самая большая церковь выглядела довольно новой, несмотря на это ее вид был мне не особо знаком. Но потом я вспомнила, что мы посещали это сооружение во время пешеходной прогулки по городу с моими родителями. Здесь был раньше — то есть сейчас — женский бенедиктинский монастырь. Я даже сразу вспомнила его название.

— Церковь Сан-Заккария, — сказала я.

— Точно, — подтвердил Себастиано.— Самый благородный монашеский монастырь в Венеции.

—Я не хочу быть монашкой, — прояснила я.

Себастиано засмеялся.

— Я так и думал. Поэтому я договорился с настоятельницей монастыря, что ты там побудешь в качестве гостя.

— Она в курсе событий?