Волшебная Италия

Политическая практика к XIII веку выдвинула на повестку дня вопрос: кто могущественнее - папы или короли? Дело в том, что XIII век - это зенит средневековой цивилизации Западной Европы. И именно в этой высшей точке достигает высот то, что мы скучно называем «процесс централизации государства»: собирание земель, сосредоточение светской власти, - и притязания пап на то, что они выше всех, становятся этому помехой. Папство ощущало опасность со стороны крепнущей светской власти. Уже было знаменитое столкновение Григория XII и Генриха IV, германского императора, дошедшее до Каноссы, до взаимной ненависти. И чем закончилась эта длительная борьба за приоритет светской или церковной власти? Странным компромиссным Вормсским конкордатом 1122 года. Фактически ничем. Вопрос не был решен. Папы не сдавались и, вероятно, чувствовали, что в борьбе за власть надо переходить в наступление.

Целестин III, старый, но мудрый (а это бывает), осознал эту проблему и некоторыми своими действиями предвосхитил то, что потом стал делать Иннокентий III, - и угадал в нем преемника. Наверное, Целестин понял, что нужен человек, чей возраст позволит успеть предпринять необходимые шаги.

Само возведение в папский сан Иннокентия III изумительно представлено у замечательного русского медиевиста В. И. Герье (это вторая половина XIX века). Он подробнейшим образом, работая с массой документов, описал эту процедуру.

Это произошло 8 января 1198 года. Сразу после избрания Иннокентий III простерся ниц перед алтарем. Затем он поднялся, кардиналы лобызали его ногу и уста. Собралась толпа, которой были брошены традиционные три пригоршни денег со словами: «Золото и серебро я не ценю. Что имею, то отдаю вам». Как лицемерно это звучало из уст римских пап, которые скопили немыслимые сокровища и продолжили собирать их!

Гравюра XIX века, изображающая вид Базилики Святого Петра в 1450 году

В феврале того же года, примерно через месяц после избрания, состоялась пышная церемония, как говорится, на весь Рим и на всю Европу, в древней базилике святого Петра. Это еще, конечно, не собор, построенный Микеланджело и Браманте, а древняя традиционная базилика святого Петра, ступени которой еще в IX веке целовал Карл Великий. При избрании Иннокентий III произносит слова о статусе папы. Он говорит в третьем лице: «Он занимает середину между Богом и человеком. Он меньше Господа, но он выше человека». Это его мощная политическая программа. Затем - шествие процессии по всему городу. Папа восседает на ослепительно белом жеребце, покрытом красным чепраком, - художники эпохи Возрождения потом не раз попытаются передать эту красоту. Папа продолжает бросать деньги, раздает он их и позже, во время пиршества.

Те из светских государей, что прибыли на эту церемонию, держат стремя коня - как будто признают, что их место внизу. Толпы народа целый день, как пишет Герье, идут по развалинам языческого Рима, радуясь тому, что у них новый и (они будто предчувствуют это) очень значительный папа.

Выбирая преемника, Целестин III, видимо, принимал во внимание воззрения молодого, энергичного и образованного Лотарио Конти, писавшего: «Мы поставлены Господом над народами и царствами»; «Римская Церковь - мать и госпожа всех прочих церквей Вселенной», «Мы занимаем на земле место Христа, и его примеру мы обязаны и хотим установить мир на земле».

Эти убеждения объясняют безумную ненависть папы Иннокентия III к еретикам, альбигойцам. Конечно, все римские папы боролись с ересью -отступлением от ортодоксальной версии католического вероучения. Но у Иннокентия III эта ненависть носила горячечный характер. Одна из мыслей альбигойцев, очень радикальных еретиков, состояла в том, что на самом деле на Земле пока правит не Христос, а дьявол. Он сумел победить в борьбе с добром и пока действует именем Христа, а Церковь обманывает людей, утверждая иное. Это противоречило идеологии Иннокентия III, объявившего, что место Христа принадлежит только ему.

Новый папа удивительно сочетал в себе литературные способности (о них говорят его письма и трактаты) и умение быть прекрасным практиком. Он начал действовать внутри папского государства. Тогда оно было не таким крошечным, как сегодня, когда это, в сущности, один Ватиканский дворец и окружающие парки. Это было действительно государство в центре Италии. Границы его все время менялись.

Внутри папского государства Иннокентий III стал действовать буквально так же, как светские правители в пределах Франции, Англии, отчасти Германии: взялся централизовать власть, реформировать управление. Целестин уже пытался сделать это, но не успел, поскольку был стар. Иннокентий создал четкую бюрократическую систему, что позволило ему в дальнейшем вмешиваться в дела практически всех европейских государств. Можно насчитать не менее 11 государей, которые признали себя его вассалами.