всей сворой кошек.
— Батюшки! — воскликнула девочка.— Да, у вас вон сколько кошек. Зачем вам
надо ловить мышей?
— Мои кошечки чистые, благородные,— когда она стала говорить о любимицах, у
нее и голос хриплый зазвучал нежнее.— Они не могут есть всякую гадость. Я пою их
парным молоком, кормлю свежей телятиной и изредка даю им жареную рыбу.
— Как! — воскликнула Бабочка.— Вы тратите такие вкусные вещи на кошек! Лучше отдали бы их детям. В поселке много голодных детей. Они вам скажут спасибо.
— Глупая девчонка! Ничего не понимаешь,— сказала ей старуха.— Потому я и держу кошек, что стараюсь показать свое равнодушие, равнодушие к людям и любовь к
животным. Ты знаешь, как за это меня уважает наш правитель? Он построил мне большую хижину и подарил целое рисовое поле.
И как раз в это мгновение вдруг щелкнула первая мышеловка.
— Мышь попалась.
Бабочка взглянула на мышеловку. Действительно, там сидела мышь. Девочка отошла и не могла сдвинуться с места.
— Что же ты стоишь? — сказала ей старуха.— Иди побыстрее. Хватай ее да бросай в лоханку.
— Я боюсь,— сказала Бабочка.— Ой, как она пищит! — воскликнула она, услышав тонкий писк.
Старуха недовольно поморщилась, но потом подумала, что не так-то просто найти человека, который согласился бы ловить мышей, и мягко сказала:
— Поживешь, научишься ловить мышей, а пока иди, покорми кошек. Вот еда.— И она принесла большое блюдо с кусками жареной телятины и стопку тарелочек с цветочками.
У Бабочки слюнки потекли при виде этого лакомства, но она добросовестно разложила жареное мясо на четырнадцать тарелочек и поставила перед четырнадцатью кошками.
— Ничего,— успокоила она себя.— Наверное, хозяйка принесет еды и меня покормит.— Но, увы, хозяйка не думала ее кормить. Девочка легла спать голодной, и во сне
ей снились кошки, обедающие за празднично накрытым столом.
На другой день Кошатница снова принесла полное блюдо жареного мяса и приказала Бабочке накормить любимиц. Бабочка и на этот раз раздала все, до последнего
кусочка. Девочка вытряхнула за день половики, на которых спали кошки, опахнула пыль со стен, вымыла все полы. В обед снова накормила кошек едой, которую приготовила старуха, и снова осталась голодной. Но когда вечером старуха не накормила ее, девочка не
выдержала. Она попробовала съесть один кусок мяса, потом второй и... не удержалась — съела весь кошачий ужин. Старуха-Кошатница и застала ее за этим занятием. Девочка, облизывая пальцы, доедала последний кусочек мяса, а свора кошек уже столпилась у ее ног, жалобно мяукая, и каждая ждала своей доли.
— Вон отсюда! Чтоб тебя я больше не видела! — закричала Кошатница.— Мне не нужна работница, которая не хочет ловить мышей и ест ужин моих любимиц.
— Ну и уйду,— сказала Бабочка.— Мне не нужна хозяйка, которая так беспокоится о кошках, а людей морит голодом.
— Ты выступаешь против закона правителя. Уходи, немедленно уходи! Чтоб ноги твоей не было,— и Кошатница вытолкнула девочку за дверь.
ВЕДРО
Со слезами на глазах пришла Бабочка домой и рассказала отцу, что случилось у ней с работой.
— Ничего, не горюй,— утешил ее отец.— Я опять пойду к Равнодушному и пожалуюсь ему. Лови-Хватай вернет украденный виноград.
И Начинай-Незаканчивай снова отправился к Равнодушному. Но к Равнодушному его, конечно, как и в первый раз, помощник не пустил. Он снова вошел в комнату, где
Читай-Листай принимал посетителей. Читай-Листай, как и в первый раз, предложил ему сесть на стул и рассказать, в чем состоит его жалоба. Но виноградарь садиться не захотел.
— Мне нужен Равнодушный,— сказал он Читай-Листаю.— Я приходил сюда прошлый раз. Ты записал мою просьбу на доске, а доска теперь чистая. Наверное, Равнодушный не знает о моей жалобе.
— Я доложил ему,— стал успокаивать помощник.— Ты просил. Верно. Помню. Украли у тебя виноград, который унес Лрви-Хватай и стражники.
— Да, просил.
— Я снова запишу,— Читай-Листай схватил кусочек мела и стал записывать на доске.
— Я хочу видеть Равнодушного. Я хочу сам с ним поговорить,— требовал Начинай-Незаканчивай.
— Ты видишь: я записал на доске,— уговаривал помощник.— Эту запись прочитает Равнодушный и, конечно, решит в твою пользу.
— Не надо ничего записывать. Я хочу видеть Равнодушного. Хочу сам рассказать ему о своей беде.