Волшебная лампа Аладдина

Остальные придворные тоже задрали головы. Мы должны, между прочим, обратить ваше внимание на то, что среди придворных прятался бывший везирь, пробравшийся на свадьбу.

Покосившись на Мустафу, султан насмешливо спросил:

– Тогда, может быть, ты соизволишь нам ответить, что сказано о мудрости государей у эмира Унсур-ал-Меали Кой-Кавуса ибн-Искандера ибн-Кабуса ибн-Вушманира ибн-Зиара?

С каждым новым именем несчастный Мустафа втягивал голову все глубже. А презрительная улыбка прятавшегося Бу-Али Симджура делалась все шире.

– Сколько ты знаешь букв? – спросил султан.

Мустафа сокрушенно молчал. Султан поглядел на него и окончательно потерял терпение.

– Где наш везирь? – заорал он.

Растолкав придворных, Бу-Али Симджур выскочил. Он мчался к султану, раскачиваясь как петух. Выхватил серебряный посох у Мустафы. И поддал его коленкой так, что тот полетел к придворным. Те, в свою очередь, вытолкали Мустафу за дверь.

А везирь сказал не задумываясь:

– О несравненный султан, затмевающий блеском солнце, и все светила, и всех владык мира! У эмира Унсура ал-Меали Кой-Кавуса ибн-Искандера ибн-Кабуса ибн-Вушманира ибн-Зиара сказано: «Мудрость государей подобна океану».

Султан зажмурился от удовольствия. Везирь, не теряя времени, продолжал:

– Хвала светоносному саду, от благоухания милостей которого веет воздух райских садов!..

Зубейда покосилась на него, сказала:

– Ну, я пошла доить козу.

Встала и ушла. А Бу-Али Симджур в упоении уже не говорил – почти пел:

– Поистине как звезда… Как созвездие Льва среди обыкновенных львов, живущих в пустыне, сверкает имя нашего повелителя…

– Я спрашиваю: что это такое?! – капризно прервал его султан, ткнув в потолок.

– К этому я и веду!.. – вскричал везирь. – Пресветлый султан отличается от прочих людей также тем, что даже сон его сверкает среди простых снов подобно драгоценным камням! Это не потолок, о несравненный султан, это твой царственный сон!

* * *

Долго ли, коротко ли ехал магрибинец, а в конце концов прибыл-таки на своем черном верблюде в Багдад.

Было так. Сын везиря Мубарак стоял на пустынной уличке, колупая пальцем стенку, и хныкал. Кто-то тронул его за плечо. Мубарак обернулся.

Он увидел на черном верблюде незнакомца в магрибской одежде.

Магрибинец нагнулся к Мубараку, сказал:

– Я знаю все. Кто ты такой, почему ты сидел в горшке и как тебе помочь.

И сказал ему что-то в самое ухо.

– Не пойду! – буркнул Мубарак.

– Как знаешь, – усмехнулся магрибинец. – Не хочешь полцарства – стой здесь и колупай стенку.

Он тронул верблюда.

– Подожди! Подожди! – Мубарак погнался за магрибинцем.

– Вот теперь правильно, – сказал магрибинец. – Полцарства – это все-таки полцарства!

И они скрылись за поворотом улички…

А на свадьбе султан и царевна осматривали в это время новый дворец. Они вошли в комнату для танцев.

Султан заинтересовался поющим полом, осторожно вступил на него и извлек две ноты.

– Нам нравится, как поет пол, – одобрил султан.

Везирь покривился и шепнул повелителю:

– Если поет пол, как тогда подкрасться и узнать, о чем говорят?

Султан недовольно на него покосился.

Они вошли в зал для платьев. Султан поглядел на себя в зеркало.

– Нам нравится зеркало, – сказал он. – Мы в нем на десять лет моложе, чем в нашем пруду.

Бу-Али Симджур опять покривился.

– Когда есть зеркало, как же тогда спрятаться и подсмотреть?

Султан сердито засопел и вернулся в зал для гостей.

Он протянул руку к кальяну. И кальян подлетел к нему, закурился. Выпуская длинную струю дыма, султан сказал громко, чтобы все слышали:

– А еще нам нравится, что двери открыты для всех гостей!

Везирь нашелся и на этот раз:

– Если всех угощать – казны не хватит.

Султан хлопнул кулаком:

– Нам опять надоел наш везирь!

И невидимая рука тотчас же приподняла Бу-Али Симджура за шиворот. Он жалобно оглянулся. Но рука повела его так, что он шел, едва касаясь пола, и вытолкала за дверь.

Мубарак и магрибинец из-за кустов увидели, как везиря вышвырнули из дворца. Бу-Али Симджур шлепнулся на землю. Мубарак пригнулся, чтобы отец его не заметил.

В ярости везирь вскочил на ноги и убежал, подняв полы халата.

А магрибинец вручил Мубараку меч и сказал:

– Теперь иди!.. Слышишь? Ну иди же!

– Кто идет – я или ты? – плаксиво сказал Мубарак. – Если ты будешь мне говорить «иди» да «иди», я никуда не пойду!

– Хочешь полцарства и царевну?

– Хочу…

– Тогда иди!

Мубарак стоял и не мог решиться. Магрибинец спросил:

– Ты не забыл, что должен сказать?

Мубарак заученным голосом пробормотал:

– «О султан, нет мне прощения, убей меня, как ядовитого пса…»

– Вот-вот… Иди!

И Худайдан-ибн-Худайдан выпихнул его из кустов.

Мубарак вздохнул, поправил лампу за пазухой и нетвердой походкой скрылся во дворце.

На свадьбе гости ели-пили. Аладдин и Будур держались за руки. Султан дремал.

– Глядите, кто пришел! – вдруг засмеялась царевна.

На пороге, держа под мышкой меч, стоял Мубарак. Он тер глаза кулаками.

– Зачем ты пришел? – спросил, встрепенувшись, султан.

– О великий султан, – воскликнул Мубарак, суя ему рукоятку меча. – Нет мне прощения! Убей меня, как ядовитого пса!..

Султан отшатнулся.

– …Тогда я сам себя убью, и аллах меня проклянет!