Волшебная лютня

Не знаю, что значит такое,
Что́ скорбью я смущен;
Давно не дает покою
Мне сказка старых времен.

Прохладой сумерки веют,

И Рейна тих простор;
В вечерних лучах алеют
Вершины дальних гор.

Над страшной высотою

Девушка дивной красы
Одеждой горит золотою,
Играет златом косы.

Золотым убирает гребнем

И песню поет она;
В ее чудесном пеньи
Тревога затаена.

Пловца на лодочке малой

Дикой тоской полонит;
Забывая подводные скалы,
Он только наверх глядит.

Пловец и лодочка, знаю,

Погибнут среди зыбей;
И всякий так погибает
От песен Лорелей.

Австрия

Иозеф Кристиан фон Цедлиц

Воздушный корабль

По синим волнам океана,
Лишь звезды блеснут в небесах,
Корабль одинокий несется,
Несется на всех парусах.

Не гнутся высокие мачты,

На них флюгера не шумят,
И молча в открытые люки
Чугунные пушки глядят.

Не слышно на нем капитана,

Не видно матросов на нем;
Но скалы и тайные мели,
И бури ему нипочем.

Есть остров на том океане —

Пустынный и мрачный гранит;
На острове том есть могила,
А в ней император зарыт.

Зарыт он без почестей бранных

Врагами в зыбучий песок,
Лежит на нем камень тяжелый,
Чтоб встать он из гроба не мог.

И в час его грустной кончины,

В полно́чь, как свершается год,
К высокому берегу тихо
Воздушный корабль пристает.

Из гроба тогда император,

Очнувшись, является вдруг;
На нем треугольная шляпа
И серый походный сюртук.

Скрестивши могучие руки,

Главу опустивши на грудь,
Идет, и к рулю он садится,
И быстро пускается в путь.

Несется он к Франции милой,

Где славу оставил и трон,
Оставил наследника-сына
И старую гвардию он.

И только что землю родную

Завидит во мраке ночном,
Опять его сердце трепещет
И очи пылают огнем.

На берег большими шагами

Он смело и прямо идет,
Соратников громко он кличет
И маршалов грозно зовет.

Но спят усачи-гренадеры —

В равнине, где Эльба шумит,
Под снегом холодной России,
Под знойным песком пирамид.

И маршалы зова не слышат:

Иные погибли в бою,
Другие ему изменили
И продали шпагу свою.

И, топнув о землю ногою,

Сердито он взад и вперед
По тихому берегу ходит,
И снова он громко зовет:

Зовет он любезного сына,

Опору в превратной судьбе;
Ему обещает полмира,
А Францию только себе.

Но в цвете надежды и силы

Угас его царственный сын,
И долго, его поджидая,
Стоит император один —

Стоит он и тяжко вздыхает,

Пока озарится восток,
И капают горькие слезы
Из глаз на холодный песок.

Потом на корабль свой волшебный,

Главу опустивши на грудь,
Идет и, махнувши рукою,
В обратный пускается путь.

Ночной смотр