Волшебная мелодия Орфея

Разговор Ники кончился, она отключила скайп, а Бодлер еще минут пять приходил в себя. В этот момент замигала система сигнализации, то есть символ с красной лампочкой в углу экрана. Что-то происходило в загородном доме Вельтэнов. Бодлер подключился к камерам наружного и внутреннего наблюдения. Скандал, похоже, только начал разгораться. В центре мать и младший сын активно выясняли отношения. Младший де Вельтэн явно был не согласен с матерью. Он разительно отличался от Эдуарда, такой же высокий, он словно стеснялся собственного роста, сутулился, был неловок и застенчив. Как ни странно, хакер почувствовал к нему симпатию. Роберт был единственным, кого искренне расстроила смерть брата. Потом юноша заскочил в небольшую машинку и укатил. Матильда де Вельтэн тут же успокоилась. Она подошла к зеркалу в холле, тщательно рассмотрела свое лицо. По всей видимости, осталась довольна собственным видом. Затем прошла в салон, устроилась в кресле перед окном и взяла в руки лежавший на столике журнал. Ссора с сыном ее нисколько не расстроила. Вид у нее был довольный и удовлетворенный. Бодлер на всякий случай проверил мейлы де Вельтэнов, но ничего интересного в них не нашел. Во всяком случае, ничего не могло быть источником скандала. В этот момент рука Матильды протянулась к телефону. Она явно отвечала на чей-то звонок. Бодлер наблюдал, тут же лихорадочно разыскивая в Сети информацию о корреспонденте мамаши де Вельтэн. Тем временем к дому подъехал спортивный «BMW». Машина была Алексу знакома. Он уже видел такой же автомобиль в день похорон. Неужели тайная встреча предков Магнуса? Он ошибся. Автомобиль принадлежал не отцу, а нотариусу де Вельтэнов, мэтру Оберу. Бодлер заинтересованно придвинулся к экрану. Ему все это совершенно не нравилось. Продолжение оправдало его самые худшие предчувствия. Все началось со страстного поцелуя внизу. Причем если мэтр целовал самозабвенно, то Матильда то и дело посматривала в зеркало. То ли оценивала, как выглядит, то ли скучала. Затем последовали страстные объятия. Похоже, Алексу предстояло стать невольным зрителем фильма Х для тех, кому за… Впрочем, следом любовники благоразумно поспешили наверх, в спальню Матильды, избавив Бодлера от дальнейших подробностей их интимных отношений. Бодлер откатился от экрана с ошалевшим видом. Этого он никак не ожидал. Нахмурился, роман между Матильдой и нотариусом ничего хорошего не сулил. Ему следовало поразмыслить.

Настя тем временем безуспешно пыталась связаться с Бодлером, никоим образом на ее звонки не реагирующим. Малахольный хакер! То сам появляется когда не надо, зато когда надо, не дозовешься. Она раздосадованно швырнула мобильник на постель. На пол не стала, хлипкая современная техника подобного обращения не выдержала бы. Она хотела было позвонить Гарику, но тут же передумала. Благоразумно рассудила, что хакер, в конце концов, сам выйдет на связь. Лежавший на постели мобильник задребезжал советской эпохи будильником. Это обозначало, что звонок был от постороннего человека. Она заколебалась, но все-таки ответила:

– Слушаю.

– Мадемуазель Столетова? – спросил незнакомый мужской голос.

– Да.

– Позвольте представиться. Аристид Борель, национальная жандармерия, я занимаюсь расследованием гибели Эдуарда де Вельтэна и хотел бы поговорить с вами, – спокойным и слегка занудным голосом произнес мужчина.

– Со мной? Почему?

Настя была искренне удивлена. И было чему: «отец Браун» собственной персоной. Такого поворота событий она действительно не ожидала.

– Я вам объясню.

– Хорошо, как хотите, когда?

– Чем быстрее, тем лучше. Вы свободны?

– Да.

– Тогда можем встретиться рядом с вашей гостиницей в кафе «У старого Луи».

Столетова удивилась еще больше, она-то думала, что ее вызовут повесткой или другим, более официальным способом. Но, похоже, следователь процедурами себя обременять не любил. Когда она появилась на пороге кафе, Борель уже сидел за угловым столиком с чашкой кофе. После короткого обмена любезностями она спросила:

– Почему я?

Он смотрел на нее серьезно, не улыбаясь. Выпуклые глаза его за круглыми стеклами очков казались огромными. У нее даже возникло впечатление, что ее как некое насекомое рассматривает в лупу равнодушный исследователь.

– Мне нужно задать вам несколько вопросов, – после некоторой паузы ответил Борель.

– Задавайте.

– Что вы здесь делаете, мадемуазель Столетова?

– Как что? – удивилась она. – Я – технический переводчик, работаю с Тристаном Готье и моими петербургскими коллегами.

– И для этой цели вам понадобились черновики де Вельтэна?

– Нет, я параллельно работаю над диссертацией по развитию монастырского движения, и в ней есть глава о церковной музыке. Мне показались интересными исследования Эдуарда по психоакустике и…

– Не утомляйте ни меня, ни себя вашими выдумками, – ровным голосом произнес следователь.

– Не понимаю, о чем вы! – воскликнула Настя, старательно изображая возмущение.