Волшебная нить (СИ)

Левушка припомнил рассказы очевидцев, как беспримерно повел себя государь во время холерного бунта лет восемь назад. Тогда ополоумевшая чернь громила больницы, выкидывала из окон больных, зверски убивала лекарей и чиновников, пытающихся образумить ее. Полицейские чины попрятались, военный губернатор граф Эссен, не успев восстановить порядок, вынужден был укрыться от исступленной толпы. Для ее устрашения на Сенную площадь вывели батальон Семеновского полка, но и это не помогло.

Государь, проводивший летнее время с семьей в Петергофе, явился в Петербург. Выслушав донесения начальников, он велел впрячь в коляску верховую лошадь, которая бы не испугалась выстрелов, и отправился в самое скопище бунтовавшего народа, на Сенную. Там все еще лежали растерзанные тела врачей и больных, вся площадь была запружена массой народа, продолжавшего шуметь и волноваться.

Государь остановил экипаж в гуще толпы, поднялся в коляске во весь свой гигантский рост, окинул грозным взглядом теснившихся около него людей и громовым голосом произнес:

- На колени!

И случилось чудо! Вся эта многотысячная толпа, сняв шапки, тотчас приникла к земле. Обратившись к церкви Спаса, государь сказал:

- Я пришел просить милосердия Божия за ваши грехи! Молитесь Ему о прощении, вы Его жестоко оскорбили. - Царь говорил так громко и внятно, что его слова были слышны во всех уголках площади. - Русские ли вы? Вы подражаете французам и полякам, вы забыли ваш долг покорности мне! Я сумею привести вас к порядку и наказать виновных. За ваше поведение в ответе пред Богом - я! Отворить церковь! Молитесь в ней за упокой души невинно убитых вами!

Толпа, за миг перед тем буйная и неуправляемая, вдруг умолкла, опустила глаза перед грозным повелителем и в слезах стала креститься. Государь тоже перекрестился и прибавил:

- Приказываю вам сейчас разойтись по домам и слушаться всего, что я велел делать для собственного вашего блага!

Народ благоговейно поклонился своему царю и повиновался его воле. Порядок был восстановлен...

Левушка задумался: смог бы он проявить столько твердости и мужественности в подобных обстоятельствах? Сможет ли действовать в будущем столь мудро, рачительно, как государь?

Впрочем, воображение его уносило далее. Вот его назначают губернатором. На этом поприще он прославится как деятельный, честный, благородный хозяин. Обиженных награждает, притеснителей гонит, воров сажает в острог. А там и до министерского места рукой подать. Словом, отец будет гордиться сыном и непременно позволит ему жениться на Кате.

Разгоряченный воображением, Левушка сел на кровати. Жениться? Не торопится ли он? Впрочем, покамест надобно окончить курс да сделаться значительным лицом. Выходит, ждать? Нет, это несносно! Сколько воды утечет, все может перемениться в одночасье. Катя выйдет за другого. От одной этой мысли волосы Бронского вставали дыбом. Он никому не отдаст Катю, это его судьба!

Однако отец... Опять заныло внутри от мысли, что он нарушает отцовскую волю, втихомолку подличает. Левушка вконец расстроился и загрустил. Он вновь прилег на кровати и незаметно для себя задремал.

Его разбудил лакей, постучавший в дверь.

- Барин, вас спрашивают! Все уж собрались.

Левушка вскочил. Стряхивая сон, он плеснул из кувшина воды в лицо, прополоскал рот, натянул фрак и перчатки. Подойдя к зеркалу, висевшему на стене, щеткой поправил волосы. Затем капнул на галстук духов, погасил свечу и вышел из комнаты.

Войдя в залитый светом зал, он едва не ослеп. Оркестр на хорах шумно разыгрывался, всюду сновали нарядные гости, Левушку о чем-то спрашивали. Тотчас подскочила Волковская и прогнусавила жеманно:

- Надеюсь, вы не обойдете вниманием моих несчастных крошек?

- Отчего же они несчастны? - спросил раздраженный Лев. - Воля ваша, но более двух раз танцевать с одной особой неприлично.

- Помилуйте! - Волковская обмахивалась веером, улыбалась зазывно и смотрела так, словно готова была съесть юного правоведа. Впрочем, она всегда и со всеми кокетничала несносно. - Это у вас в столицах придерживаются строгого тона, а у нас все по-домашнему, по-свойски.

Она больно вцепилась в локоть юноши и уже было повлекла его к одной из своих дочерей, однако Левушка учтиво, но твердо отстранился:

- Польский и вальс в вашем распоряжении, будьте покойны.

И тут он увидел Катю, которую невольно высматривал, едва войдя в залу. Левушка остолбенел. Ему почудилось, что все исчезло вокруг, только Катя сияла своей изумительной красотой, как Ангел, сошедший с небес. В своем светлом, воздушном одеянии она затмила всех, как солнце затмевает свет звезд. Бронский не мог пошевельнуться, не мог произнести ни слова, не слышал, что говорила Наталья Львовна, теребя его за рукав. Cловно зачарованный, он стоял посреди зала и смотрел на Катю. Волковская фыркнула и оставила его, наконец, в покое.