Волшебная палочка

И дождалась. Потеплело вдруг,
Зазеленело мало-помалу.
Вывела Анна Орду на луг,
Радости сколько! А та упала… —
Доченька, милушка! Вот растет
Травка… Вставай же, щипли, родная! —
Видит корова, а не встает,
Только мычит, тяжело вздыхая,
Только тоскливо глядит в прогон…
Анна травы нарвала — не хочет.
Плыл, в коровьих глазах отражен,
Облачка
            белый, как снег, комочек.
Радуясь вешнему, своему,
Стая грачей над рощей кричала.
И дела не было никому,
Что на лугу корова упала.
Горько одной со своей бедой
Было Анюте. Не видя света,
Рухнула наземь рядом с Ордой
И зарыдала: — Да что же это?
………………………………………
Угрожая теплым южным странам,
Холодом арктическим дыша,
Вестники надменные бурана —
Тучи проплывают не спеша.
Спряталось, укрылось все живое,
Чтобы непогоду переждать…
Лишь деревья бурю встретят стоя:
Им не скрыться и не убежать!
………………………………………
Анна терла варежкою щеку,
Голову от ветра наклоня…
Было жутко, было одиноко
В этом круге мутного огня.
И совсем не верилось, что где-то,
Кроме этих вздыбленных снегов,
Есть проспекты, залитые светом,
Площади огромных городов…

В новых стихотворениях Викулова мы встречаемся с той же его деревней: «Песня о кузнеце», «Перекур», «В защиту стариков», «Картошка и цветы»… Однако, читая эти стихи, мы видим, как лопаются и трещат скрепы привычного, установившегося представления о поэте, о, так сказать, сфере действия его огня, о его масштабе. Интересней всего то, что это преодоление масштаба происходит подчас не выходя из темы. «Кисть рябины» (осенние этюды) — пример того, как можно, оставаясь внутри темы, за счет еще большей зрелости, возросшего мастерства, утяжеления внутреннего поэтического потенциала преодолевать свои же собственные рамки, выходя, я бы сказал, за круглые скобки, на простор остальной страницы.

«Кисть рябины» — замечательная лирическая поэма, небольшая по размеру, но большая по глубине чувств, скрытых в ней, и по совершенству поэтической формы. Очень верно найденная элегическая интонация придает всей поэме ту глубину и то очарование, которые присущи только подлинной и большой поэзии.

Я назову поэмой и поэтическое произведение «Три клада», состоящее из десятков коротких стихотворений. В нем нет той элегической пронзительности, как в «Кисти рябины», зато есть размышление о земле, на которой мы живем (уже не деревенской, не землепашеской, а просто земле), и тревога за ее судьбу, столь понятная для каждого человека в наше время.

Прибавим к этим двум поэмам стихи «Три сосны», «Глухарь» или «Из речки кони», «Чем дальше в лес», «Если даже и вправду», и мы получаем Викулова, которого не знали по предыдущим сборникам и с которым будем ждать новых встреч.

Поэт рождается из соединения жизненного опыта (точнее, опыта души) с осмыслением этого опыта, оплодотворенного его культурой. От того и другого не уйти ни в жизни, ни в стихах. Хорошо также, если есть в душе поэта объединяющее, цементирующее начало, основа и стержень:

Когда б я знал лишь,
как на площадях
шуршит асфальт от шин, горят неоны,
как распивают квас в очередях
и сотрясают небо стадионы,

как белая ленивая вода

течет в ущельях каменных кварталов,—
я Родину любил бы и тогда,
но мне б всю жизнь
чего-то не хватало…

Любитель поэзии сердится

Я получил сердитое письмо от «любителя поэзии» из поселка Юргамыш Курганской области. Перепишу его с опущениями тех формулировок, которых не выдержала бы печатная страница, а также тех положительных мест о себе, которые переписывать неэтично: