Волшебная папаха

Посмотрели Тох и Дзег на среднего брата, а у него голова полотенцем повязана и глаза в землю опущены. Посмотрели они в котел, а в нем нет ни кусочка мяса, даже капли супа не осталось в нем. Посмотрели они на каменную плиту — на ней чурека нет ни крошки. Тох даже стрелой ковырнул золу в очаге, нет ли в ней чурека. Нет, не было чурека в золе! Увидел это Атох и застонал, да не от боли, а от горя застонал он, и говорит:

— Заболел я, братья, сильной болезнью заболел, не смог сварить ни супа, ни мяса, ни чурека испечь не смог. Что же делать!

Три брата повалились голодными на шкуры и тотчас же заснули крепким сном.

На третий день очередь оставаться в шалаше пришла Дзегу.

Когда Тох и Атох ушли на охоту, Дзег развел огонь в шалаше и подвесил на цепь большой котел с мясом косули. Сделал Дзег девять больших кругов ячменного чурека, вмиг испек их в горячей золе, сдунул с них золу, сухой травой очистил их от остатков золы и один на другой сложил на каменной плите. Потом приправил суп и мясо душистыми травами из дремучего леса, посолил туши косуль и туров, прибрал в шалаше и стал ждать своих старших братьев Тоха и Атоха.

Вдруг в углу шалаша земля провалилась, пыль клубами закружилась в шалаше, а потом из той черной ямы вылезла страшная старуха. Изо рта её торчали два страшных клыка.

Злыми глазами из-под седых бровей посмотрела старуха на Дзега, горбатым носом повела и говорит:

— Хороший мальчик, накорми старуху мясом косули, душистым супом и горячим чуреком.

— Сейчас я накормлю тебя! — сказал Дзег.

Вскочил он на ноги, в один миг поставил перед старухой трехногий фынг. На фынг три круга чурека положил, еще целый бок вареного мяса косули положил и налил столько супа в большую чашу, что не только старухе — даже охотнику не съесть. И говорит старухе:

— Отведай нашего хлеба-соли.

Старуха вылила в рот весь суп из большой чаши, бросила бок косули в рот и три круга чурека кинула в рот один за другим, будто это были не три больших круга ячменного чурека, а три зерна вареной пшеницы, и проглотила все это одним глотком. Потом говорит Дзегу:

— Не наелась я твоим хлебом-солью, даже горла не промочила, даже клыки свои не прочистила.

— Я дам тебе еще мяса и чурека столько, сколько хочешь, — говорит ей Дзег, а сам опять кладет на фынг перед злой старухой суп, мясо и чурек.

Клыкастая старуха отодвинула от себя фынг и закричала на Дзега:

— Не нужно мне мяса косули, и чурека твоего не хочу! Не гостья я тебе! Третий день ищу тебя. Знаю, что поклялся ты погубить нашего царя Балгура, да не видать тебе этого, как не видать своего затылка! Ты враг Балгура и мой враг!

Кричит, визжит клыкастая старуха, слюной ядовитой брызжет.

— Еще скажу тебе, — кричит она, — не видать тебе больше дочери Солнца! Не видать тебе больше дневного света! Хо-хо-хо! Ха-ха-ха! Хи-хи-хи!

Засмеялась злая старуха, под седыми бровями маленькие глазки ее вспыхнули зло, и протянула она к Дзегу костлявые руки, чтобы схватить его и съесть.

Стоит Дзег, сын Дзега, и не верит своим глазам, и ушам не верит. Поела его хлеба-соли, а сама говорит, что она не гостья!

Потом, когда узнал, что старуха от царя чертей Балгура, от его врага и врага людей солнечной страны, не выдержал он больше — кровь закипела в его груди, как родник. Схватил он головешку и ударил злую старуху по костлявой руке. Старуха от злости сильнее прежнего стала брызгать ядовитой слюной, схватила Дзега за рукав бешмета и только хотела вонзить в него свои страшные клыки, чтобы растерзать его на части и проглотить, как Дзег выхватил отцовский меч и в мелкие куски изрубил злую ведьму. А черная яма в углу так и осталась открытой.

Как только сел Дзег на деревянную скамью и вытер пот с лица, в шалаш вошли Тох и Атох. Усталые, голодные, они с трудом передвигали ноги.

Дзег посмотрел на них и говорит:

— Теперь я знаю, почему ты заболел, Тох! Теперь я знаю, почему ты заболел, Атох!

Ничего не сказали в ответ Тох и Атох, только опустили глаза в землю и сели на деревянные скамьи. Только обидно им стало, что Дзег смелее их оказался, и глубоко в сердце запрятали они ту обиду.

Ничего не убили Тох и Атох в этот день в дремучем лесу, с пустыми руками вернулись они с охоты: пустой мешок стоять не может, так и валится. Как же не устать было Тоху и Атоху, ведь они не ели и не пили три дня и три ночи!

Усадил Дзег своих старших братьев, досыта накормил их душистым супом и мясом косули, дал им вволю сладкого ячменного чурека, напоил их холодной водой из родника и спать уложил.

Потом отважный Дзег, сын Дзега, отправился в лес, чтобы из оврага принести братьям родниковой воды.

Только вышел Дзег из шалаша, Тох вздохнул глубоко и говорит:

— Атох! Этот юноша опозорил наши бороды. Пойдет он к людям и всем станет говорить, что мы не мужчины, а зайцы. Выходит, не по пути нам с ним.

— Правду говоришь, Тох, опозорил он нас, — отвечает Атох, — а после еще сильнее опозорит. Потому нельзя намотправляться с ним туда, где люди живут. Давай-ка лучше убьем его.

— Хорошо, Атох, когда он вернется из лесу и уснет, мы убьем его, — отвечает Тох.