Волшебная подушка

За каменными стенами и в отсветах коптилки, чередой представали перед пленницей счастливые дни в отцовском замке, вспоминались безмятежные игры с сестрой в одичавшем саду, нежные теплые волны, льнувшие к их ногам. Однажды далеко в горы забрели они, собирая пионы. Не жаркое еще солнце ласкало лица, птицы распевали на все голоса. Ничего не предвещало беды. Но вдруг на щебнистом откосе натолкнулись они на искалеченное тело молодого воина. Золотой шлем откатился далеко, темные волосы трепал ветерок, безжизненные зеленые глаза смотрели в небо. Сквозь пробитую кольчугу виднелись глубокие раны. В ужасе остановились сестры. Младшая, не выдержав потрясения, без чувств упала на землю. Чеслава, выбиваясь из сил, принесла ее перепуганному отцу. А пока все хлопотали вокруг нее, незаметно выбралась из замка и вернулась к мертвому воину, и долго смотрела на прекрасное застывшее лицо. Тлеющий до того огонь, забушевал в ее сердце. Обхватив под руки тело, дотащила его девушка до укромной пещеры и, замирая от страха, отправилась к ведунье, жилище которой обходили даже звери. Протянула она старухе перстень с большим алмазом, каких немного было на земле, но отвергла дар колдунья:

– Мне нужны глаза сестры твоей, иначе уйдешь ни с чем.

В ужасе отшатнулась Чеслава, но могучий огонь сжигал ее душу, и ночью свершила она страшное дело, за что получила взамен кувшин волшебной воды, от которой ожил воин и полюбил девушку.

Только одно лето и осень пробыли они вместе, когда опала листва и обнажился вход в пещеру, выследили их и схватили. В ту же ночь навсегда скрыл пещерный монастырь красавицу, а имя ее было проклято людьми. И угасла она в каменной келье, как пламя светильника, и никто не причитал у надгробия ее, никогда не приносили сюда цветы. Только однажды приходила слепая старуха. Кто знает, о чем грустила она: о далекой ли молодости или погибшей душе своей сестры.

Дельфины

Море мерно накатывалось и отступало, шурша мелкой галькой, разноцветной и гладкой. Пенистые гребни волн лизали берег, оставляя воздушно-белые клочья, пышные сочные пучки водорослей. Это уже после, на солнце они съеживались, превращались в бесформенные темные комья. И камни тускнели на солнцепеке, пыльные и безликие. Им хотелось к ласковым волнам, чтобы вновь умытыми и яркими вместе с ними любоваться изумрудными берегами. Которые, казалось, вечно были такими спокойными и прекрасными. Но когда-то здесь содрогалась земля, дымилась, стекая, лава, кипело море. Тогда-то и сорвался с вершины громадный каменный обломок и скатился на вздыбленные у берега скалы, нависнув покатой крышей над полоской берега и моря. Так и остался он лежать там. Только с моря можно было добраться в эту потайную нишу. Сверху со временем все затянулось землей, заросло травой. И никто не знал о гроте, хотя по берегам этим уже поселились люди. К этому времени трещины и ущелья заросли, как старые раны. Небольшая долина в кольце гор стала плодородной. Коренастый карагач и земляничные красноствольные деревья умудрились прижиться на крохотных уступах крутых скал. Весной заросли шиповника в ложбинах розовели цветами, склоны пестрели тюльпанами и пионами, цепляясь усиками, оплетал камни дикий виноград и хмель. Деревни расположились, где поровнее и поближе к морю. Оно кормило жителей, которые рыбачили, собирали мидий, крабов, съедобные водоросли. В тихой мелкой бухте добывали жемчуг, а в прибрежной гальке находили аметисты, халцедоны и нежнее лепестков шиповника сердолики.

Почти все, что давало море, уплывало отсюда в сундуках заезжих купцов. Местные жители не строили не только кораблей, но даже лодок. Старики говорили, что их предки разгневали чем-то подводного владыку, и он потопил их каравеллу. Те немногие, кто спасся, слышали, будто, глас моря, запретивший им и их потомкам во веки веков браться за весла. И люди боялись нарушить этот наказ, довольствуясь тем, что добывали в мелководной бухте. Жили они очень скупо, почти все продавали купцам, охотно приплывавшим сюда за товарами. Особенно ценился очень крупный ровный жемчуг, встречающийся только здесь, розовый сердолик, а так же поразительной чистоты аметисты, алмазы и красивейшая бирюза. За все это платили золотом, оно оседало в тайниках, а сами жители жили впроголодь, оставляя себе даже из пищи только то, что не брали купцы.