Волшебная школа Карандаша и Самоделкина

Глава девятнадцатая, в которой начинаются уроки безобразия

– Милые дети, – поднял кверху палец учитель Пулькин, – я знаю тысячу разных уроков и Веселья, и Радости! Мне совсем не жалко, я расскажу, я всех научу. Ой, какие весёлые уроки знаю. Хе-хе!

– Он такой умный учитель, – кивнул бородач.

– Слушайте меня! – важно сказал Пулькин. – Урок первый: как стать весёлым, если у вас плохое настроение… Поймайте кошку, привяжите ей на хвост пять железных банок. А потом надо крикнуть «брысь!». Она побежит… Это очень-очень смешно. Хе-хе!..

– Ха-ха-ха! – громко засмеялся учитель с рыжей бородой. – Ой, ха-ха! Вот уморил!

– Разве смешно? – спросил неуверенно Прутик.

– Ха-ха! – вдруг закричал попугай. – Ой, ха-ха!

– Вот видишь, как весело, необразованный, совсем неграмотный мальчик! – подпрыгнул учитель Пулькин, потирая от удовольствия руки.

– Ай, молодец! – похвалил своего приятеля бородач. – Я и не знал, какой ты на самом деле учёный!

– Ай, молодец! – повторил попугай.

– Если вас ничего на свете не радует, – вёл необычный урок Пулькин, – заверните в яркий фантик от конфетки горькую-прегорькую таблетку, позовите знакомую девочку и скажите: кушай, пожалуйста, конфетку, она сла-адкая!.. Девочка развернёт фантик, откусит горькую таблетку… Ой, как будет смешно! Ай, как будет радостно!

– Ой, не могу! – закатился другой учитель. – Хо-хо-хо!

Попугай чуть не упал с ветки.

– Ой, не могу! – заверещал он. – Хо-хо-хо!

– Ха-ха, – неуверенно хихикнул смешливый Прутик.

– И я кое-что знаю! – смахнув с глаз весёлые слезы, поделился другой учитель. – Когда на тебя шмякнулось какое-нибудь горе, надо взять в руки водяной пистолетик, налить в него самые чёр-рные-пречёрные чернила, позвать какую-нибудь знакомую девочку в новом платье, нажать курок – и пистолетик выстрелит… Ой, смешно! Ой, не могу!.. Едкими чернилами на самое-самое новое платье! Ужасно весело!

– Ха-ха-ха! – тоненько засмеялся Прутик.

– Ха-ха-ха! – закатился попугай Ку-Ку.

– Минуточку! Минуточку! – ревниво сказал учитель Пулькин. – А я веселее знаю. Смотрите все на меня, дорогие детки! Вот я поднимаю камень. А вот у меня резиновая подтяжка, и нет никакой рогатки. Ну зачем культурному человеку рогатка?… А я прикладываю камень к моей подтяжке, натягиваю резинку, прицеливаюсь… Бац!.. Если метко пальнуть в попугая, перья полетят, как из подушки. Будет очень весело!.. Эй, попугай, где ты? Цыпа, цыпа, цыпа!

Он так и сделал, как объяснил. Резинка шлёпнула, камень взлетел.

– Ку-ку! – сердито закричал попугай, ныряя в гущу веток.

Но камень со свистом упал обратно и стукнул учёного Пулькина в самую макушку.

– Ой, как смешно! Ха-ха-ха! – ревел басом Булькин.

– Ха-ха-ха! – весело засмеялся Прутик.

– Нет, вы только подумайте, – остановился на улице один случайный прохожий, – на воротах написано, что Волшебная школа закрыта, как будто её никогда и не было. А в ней опять смеются? Какая удивительная школа!..

– Но если говорить серьёзно, – мотая головой от смеха, сказал бородач, – если говорить серьёзно, веселее тех тому, чьи желания мгновенно исполняются. Кто, например, имеет много-много, целую кучу денег. Маленькая золотая монетка делает весёленьким самого грустного человека. Любой запрыгает от радости!

Вот какие слова изрёк учитель Булькин. А ты когда-нибудь видел, чтобы радость была в монетке?

Я видел её, настоящую Радость, в бумажном кораблике, в одуванчике, в капле дождя, в ладошке ребёнка, в макушке маленького мальчика, в улыбке девочки, в прыгающем котёнке, в белой тучке над лесной поляной.

И даже в добром слове, которое не увидишь.

Но я не верю, чтобы она, весёлая живая Радость, могла быть в монетке!

Глава двадцатая

– Веселее тех тому, чьи желания сбываются, – махнул бородой учитель Булькин.

– А почему тогда Карандаш улетел очень грустный? – спросил мальчик.

– Он глупый, твой Карандаш. Ничего не понимает и не умеет.

– Умеет, – не согласился Прутик. – Он всё умеет. И заводной автомобиль, и деревянную лошадку, и велосипед, и кораблик…

– Тю! Кораблик? – перебил, ухмыляясь, бородач. – Я говорю: глупый! Зачем кораблик, если моря нет, уплыть некуда?

– Он и море может нарисовать, – сказал мальчик, – синее море.

– Ну да? – не поверил учитель Булькин. – А подводную лодку может? Я больше терпеть не могу кораблики. Весь на виду – и сплошной сквозняк.

– Может, – сказал мальчик. – Он всё умеет, и всё даром. Никакой монетки не надо.

Два новых учителя дёрнулись так, словно ежата нечаянно залезли к ним под мышки и щекочут их своими колючками. Прибежали из леса, не подумали хорошенько, что будет, и залезли под мышки. Славные такие, но ужасно колючие симпатичные ежата.

– Ха-ха-ха! Даром? Хо-хо-хо! Даром!! Га-га-га! Вот насмешил. Я же говорю: глупый!

– Он волшебник, – сказал мальчик.

– А волшебники все глупые, – наставительно изрёк учитель Пулькин. – Разбойники, вот кто умные – так умные!

– Разбойников не бывает, – пискнул Прутик.

И мне послышалось, будто в голосе мальчика прозвенело маленькое такое сожаление.