Волшебная школа Карандаша и Самоделкина

Буль-Буль открыл один глаз, подозрительно выставив ухо, начал прислушиваться. Но тут он увидел в полумраке, в летучем голубом свете увидел такое!.. Такое!..

ПОЛОСАТУЮ ТИГРИНУЮ МОРДУ!

Собака заметила, что разбойник проснулся. Она, правда, могла залаять. Но рот у неё был весь наполнен светлячками. Она подносила их мальчику. Поэтому она только зарычала:

– Рр-ррр!

Если бы Тиграша не зарычала, а залаяла, может быть, ничего и не случилось бы. Но Тиграша зарычала. Её полосатая тигриная шкура переливалась в неверном голубом свете. Разбойник увидел её. Стуча зубами от страха, он сначала сказал:

– Кис-кис-кис!

Он всё перепутал:

– Кис-кис-кис! Цыпа-цыпа! Кис-кис!

Потом завопил:

– Брысь!

Потом подпрыгнул:

– Ой-ёй-ёй! Мяу!

Ну прямо-таки всё на свете перепутал.

Разбойник Пулька ничего не мог сказать. Он стучал зубами:

– Дык-дык-дык-дык…

Через мгновение разбойники были далеко в чаще и не знали, как им выбраться к дому, пока не рассветёт.

Глава тридцатая, где карандаш почти ничего не может нарисовать

олшебный художник лёг в своей темнице на каменный пол. Он думал о маленькой заботливой девочке Настеньке, о храбром Чижике, о добром, хоть и ленивом Прутике, о преданном друге, у которого такое верное железное сердце. О том, что ожидает их. Думал о невозможности что-либо изменить. И горе наполняло его, и слёзы мешали ему открыть лаза.

Встань, Карандаш! Погляди на свою темницу! Какой необыкновенный свет наполняет её! Какое волшебное, сказочное, голубое сияние переливается по всему подземелью! Какие звёзды кружатся, мелькают, плывут под каменными сводами!

– Карандаш! – позвал кто-то шёпотом. – Проснись!

Художник открыл лаза. «Да я сплю», – подумал он.

В подземелье было светло. Один за другим влетали из темноты над каменными ступенями живые фонарики.

– Это я, Бабучило, – услышал художник. – Мы с Тиграшей ловим светлячков и запускаем их в замочную скважину. Пожалуйста, рисуй.

– Милый Бабучило, – тихо сказал Карандаш, – вряд ли я что-нибудь смогу теперь нарисовать. Прости меня, но ты немного опоздал…

– Хотя бы ключ и лестницу. Постарайся!

– Я попробую, – сказал Карандаш.

Не с большим трудом нарисовал ключ прямо на полу своей темницы. И новый ключ звякнул о камень.

Карандаш нарисовал верёвочную лестницу. На другую сил ему не хватило. Художник вставил ключ в замок двери. Повернул этот ключ. Замок щёлкнул, потайная дверь отворилась – и густой свежий воздух опьянил Карандаша. Он потерял сознание.

Бабучило, пыхтя от натуги, посадил художника верхом на Тиграшу, поддерживая учителя руками, чтобы ей было не так тяжело. И они поспешили к дому, где не спали в тревожном ожидании Прутик, Настенька и Чижик.

Глава тридцать первая, самая счастливая!

абучило привязал к верёвочной лестнице камень и бросил её в чердачное окно. Ребята спустились по лестнице вниз.

– Бабучка, милый Бабучка, – плакала Настенька, целуя мальчика.

И я должен заметить, хотя, может быть, это не совсем удобно в такой напряжённый, трагический момент, я не одобряю коверканье разных имён и фамилий. Зовут мальчика Бабучило, ну и пусть будет Бабучило. А то знаете, как у ребят бывает. Сначала Бабучка. Потом Бабучка-Закорючка. Потом просто Чучка. Так и пойдёт. И сразу не вспомнишь, как звали мальчика в самом начале.

– Милый, родной Чучка! – всхлипывал Прутик.

Вот видите, уже начинается: Чучка-Бабучка…

– Надо спасти Самоделкина, – сказал Чижик. И вместе с ребятами поспешил к железному человечку.

Самоделкин совсем не двигался. От воды, от ливня и горя он очень сильно заржавел.

Мальчики отвязали Самоделкина, постелив широкие пальмовые листья, положили его на землю. Девочка вытирала железного друга своей косынкой, гладила, приговаривая:

– Бедный, бедный Самоделкин!

Чижик подумал и решительно сказал:

– Нельзя терять ни минуты. Сделаем носилки. Нам никто не поможет. Никто не нарисует нам эти носилки!

Сами сделали двое носилок из прочных пальмовых листьев, уложили в них неподвижных своих учителей. Девочка и Прутик несли Карандаша. Бабучило и Чижик несли железного Самоделкина.

У берега на волнах покачивалась подводная лодка. Ребята внесли в неё носилки, поставили их на палубе так, чтобы живительный морской ветер овевал художника и железного человечка.

– Поднять якорь! – скомандовал, как заправский капитан, маленький Чижик. И сам первый ухватил руками за якорную цепь.

Они подняли якорь. Лодка качнулась и, подгоняемая волнами, стала медленно удаляться от берега. Конечно, управлять подводной лодкой, кроме Самоделкина, железного человечка и большого мастера, никто не умел. А Самоделкин был недвижим. Но лодка и так отплыла довольно далеко от берега. Никакие разбойники наших друзей теперь не достанут. Пускай себе остаются на своём острове, пока милиция не прилетит за ними на вертолёте. Сами во всём виноваты.

– Надо найти машинное масло, – догадался Чижик. – Не может быть, чтобы на подводной лодке не было машинного масла.

Мальчик спустился в трюм подводной лодки. Он и в самом деле нашёл там канистру с маслом.