Волшебная сказка

— Весьма вероятно, — любезно согласилась она. — Но при нынешнем положении вещей все они, скорее всего, окажутся женского пола, и если уж кто и будет разбивать сердца, то именно ты!

Но ее ироничное замечание отнюдь не разрядило обстановку.

— Не будь так чертовски беспечна!

— А ты не будь так чертовски напыщен!

— Боже мой, Мэгги, — сказал он безнадежным тоном. — Неужели ты не понимаешь, какое впечатление производишь на мужчин в платье, которое так выгодно подчеркивает золотистый оттенок твоих глаз и мягкую, как персик, кожу? И оно так плотно обтягивает тело, будто на тебе вовсе ничего нет? — закончил он хриплым голосом.

— Прекрати, Люк! — протестующе воскликнула Мэгги, чувствуя, как от появившейся в его голосе нотки чувственности у нее начинает сильнее пульсировать кровь в жилах.

— Но в этом-то и вся беда, — пробормотал Люк. — Боюсь, что просто не в состоянии этого сделать. — Глаза его были полузакрыты, темны... опасны. — А может быть, мне нужно сделать то, что я должен был сделать гораздо раньше, а Мэгги?

Сердце девушки билось оглушительно.

— Что... — с трудом прошептала она прерывающимся от волнения голосом.

Он взял ее руки в свои, посмотрел сначала на них, потом ей в глаза. Сейчас он совсем не похож на хорошо ей знакомого Люка, подумала Мэгги. В его глазах стояло что-то, чего она не видела ни разу за все годы знакомства с ним. А она так мечтала увидеть, но не смела даже надеяться. Обнаженная и хищная страсть.

Люк прочел вопрос в ее глазах и кивнул.

— Да, я собираюсь поцеловать тебя, — сказал он хрипло, и Мэгги замерла в ожидании. — Ты хочешь знать почему?

Нет, она этого не хотела. Она хотела, чтобы он заключил ее в объятия и зацеловал до полусмерти. Но Люк был собран и хорошо владел собой, несмотря на бешено дергающийся мускул на загорелой щеке. И явно ожидал получить от нее ответ.

— Потому что тебе этого хочется, — пролепетала она, еле шевеля пересохшими губами.

— Да, частично потому, что хочется, — угрюмо согласился он. — Но и для того, чтобы утолить эту чертову потребность.

Ее глаза широко раскрылись от удивления.

— Н-не понимаю.

— Разве? — Он невесело рассмеялся. — Что ж, тогда, значит, нас уже двое. Никогда еще я не попадал настолько во власть к своим гормонам — во всяком случае, насколько мне это помнится.

Мэгги задрожала и отвернулась.

— Какую уродливую форму ты выбрал, чтобы выразить свои чувства ко мне.

Но он резко повернул ее лицом к себе.

— Ты имеешь в виду правду? Голую, неприкрытую правду? Тебя это беспокоит?

— Но если дело только в гормонах, — запинаясь, пробормотала она, — то почему бы тебе не пойти к Келли? Уверена, она будет только рада угодить тебе.

Он снова кивнул, и на его лице появилось знакомое ей угрожающее выражение, делающее его похожим на дьявола во плоти.

— Да, — тихо произнес он. — Насчет этого ты права. Сегодня ночью я мог бы оказаться в постели Келли. А возможно, и раньше, если бы очень этого захотел.

— Так в чем же дело, ты, самонадеянный, надменный...

Мэгги попыталась освободиться, ей было нехорошо, она живо представила себе обнаженных Люка и Келли на смятых простынях. В ней боролись два чувства — ярость и желание, желание того, чтобы в постели с ним лежала она, она, а не Келли. И больше никто и никогда. Только она одна.

— Но я не хочу этого, — продолжил он. — Но и не хочу желать тебя так, как я тебя сейчас желаю, Мэгги.

— Почему же?

— Потому что мои помыслы нечисты.

Она испытала чувство полного триумфа, но промолчала. Люк же внимательно посмотрел на нее.

— И потому что это просто невозможно.

— Но почему?

Он устало вздохнул.

— Черт бы побрал твою проклятую настойчивость, — сказал он больше себе самому, чем ей. — Не говоря уже о твоем возрасте, ты будешь жить в моем доме и присматривать за моей дочерью...

— Но мне не обязательно это делать, — быстро вставила Мэгги.

Люк неохотно покачал головой.

— Если бы я нашел какой-нибудь другой способ помочь тебе сдать экзамены! Но даже если откинуть все это, на кону стоит нечто гораздо более важное. — Он замолчал, очевидно затрудняясь говорить дальше.

— Пожалуйста, не останавливайся, Люк, — вырвалось у Мэгги. — Я уже взрослая, ты же знаешь.

— Да, ты все время говоришь мне об этом.

— Скажи, что тебя тревожит, — настаивала она. Он нахмурился и тяжело вздохнул.

— Я боюсь причинить тебе боль, Мэгги, — сказал он с мягким нажимом. — Это ты понимаешь?

Значит, все-таки ее чувство было неразделенным. Вздернув подбородок, она с вызовом посмотрела прямо ему в глаза.

— Если твои чувства действительно таковы, тебе лучше уйти.

— Да, я уйду. Но только после того, как поцелую тебя.

Она отвела глаза, и Люк тихо рассмеялся.

— Но ты только что сказал...

— Ты ничего не знаешь о человеческой природе? — пробормотал он. — Не знаешь, что запретный плод всегда сладок? Это околдовывает, заставляет желать несбыточного. И иногда наилучший способ навсегда избавиться от искушения — поддаться ему всего... один раз... — С последними словами он медленно склонил голову, намереваясь поцеловать.