Волшебная сумка Гермионы

«Что за ерунда!» – думала Кира, машинально выполняя знакомые движения: расстилая кровать в детской, доставая чистые полотенца, наливая горячую воду в ванную, чтобы искупать дочку и положить спать.

– Ты больше не уедешь? – спросила Лена у матери.

– Нет, – решительно ответила Кира. Она сейчас даже представить не могла, что опять покинет дочь.

– Это хорошо. У тети Люды здорово, весело. Но без тебя я скучала.

Кира с благодарностью обняла дочь – ее любовь была такой прочной, такой основательной, что, казалось, намертво приковала Киру к ее привычной и такой дорогой жизни.

Виктор приехал поздно. Кира услышала шум машины, прикрыла окно в детской, чтобы не разбудить Лену, и вышла в гостиную.

– Приехала? – спросил муж сурово.

– Да, а что случилось с дверью спальни?

– А что с ней? – Виктор с преувеличенным интересом подергал ручку. – Да, не открывается. А почему же она не открывается?

– Не паясничай, объясни все нормально.

– А что тут объяснять? Теперь эта дверь для тебя закрыта. Я вставил замок и буду здесь жить. На кухне я тоже все поделил.

– Не лень было? – поинтересовалась Кира.

Виктор усмехнулся:

– Не лень. Я порядок люблю. И экономию. Половина всего здесь принадлежит мне.

– Я не знаю, что в твоей голове произошло, пока меня не было, предлагаю поговорить завтра.

– Можно и завтра. – Виктор загадочно улыбнулся.

Кира пожала плечами, быстро приняла душ и рухнула в постель.

Утром она проснулась от хлопка калитки. Кира подождала, пока Виктор отъедет подальше, и только потом встала. Начинать утро с разборок не хотелось.

– Леночка, вставай, позавтракаем и пойдем на речку, как и собирались! – Кира не забыла об обещании, данном дочери.

– Ура! – Леночка выскочила из постели и запрыгала вокруг матери. Кира хотела подхватить дочь на руки, но тут ей бросился в глаза лист бумаги, лежащий в центре стола. Пробежав глазами стандартные строки, Кира прочла самое главное: «Прошу лишить родительских прав Стрельцову Киру Александровну в отношении ее дочери Елены Стрельцовой…

Там еще было что-то мелким шрифтом, с обилием пунктов и подпунктов, но это Кира уже прочесть не могла – у нее потемнело в глазах.

Глава 9

– Мама, ты понимаешь, что он делает! – Кира стояла посреди гостиной. Антонина Васильевна сидела в кресле. Ее лицо было непроницаемым.

– Мама, – Кира повернулась к матери, – ты можешь хоть слово вымолвить?

– Не могу. Это позор! Если бы ты не уехала, этого бы не было!

– Как? Ты считаешь, я в чем-то виновата? Считаешь, что заслуживаю это?!

– Я считаю, что ты должна была вести себя осмотрительнее. Виктор – твой муж. У вас ребенок. Ты должна была понимать, что может получиться из твоей авантюры.

– Это не авантюра! Не Виктор подрабатывал мытьем полов, а я. И делала это ради семьи. И ради семьи стремилась чего-то добиться. Я ничего не сделала плохого Лене! Как ты можешь считать меня виноватой?!

Кира перевела дух. Вид матери обескуражил Киру. «Ее называли “страшной училкой”, она и есть страшная училка, непреклонная, злая!» – подумала про себя Кира и уже, не сдерживаясь, взорвалась:

– Ты меня заставила выйти за него замуж! Только чтобы как-то устроить меня. Ты всегда была на его стороне, но ты не могла не видеть его лень, жадность, его нежелание что-то делать! Ты все знала, но всегда поддерживала его, а не меня! Почему? Чем я плоха?!

– Ошибаешься: я помогала тебе, когда Лена была маленькой. Я сидела с Леной, воспитывала Лену, пока ты работала. Я занималась с ней. Я водила ее в сад, забирала из сада. Я помогала когда могла. Разве нет? И разве я не предупреждала тебя, что надо быть внимательной к мужу? Надо уметь договариваться, уступать, прислушиваться. Уж коли так случилось и вы вместе – ты должна была стараться. Или развестись.

– Что? – Кира только развела руками. – Не ты ли сто раз говорила мне, что семья – это главное?

– А что же ты не слушала меня?

Кира замолчала – это было правдой. А главное, правдой было и то, что Антонина Васильевна ни разу не встала на сторону дочери. Сейчас, оглушенная всем происходящим, Кира растерялась.

– Извини, мама… Да, без тебя я бы совсем пропала, – вдруг совершенно спокойно сказала она, развернулась и вышла.

Пока напуганная и раздавленная Кира выясняла отношения с матерью, Виктор дарил цветы и конфеты той, которая так неожиданно оказалась рядом и так вовремя подсказала убийственный ход.

– Я хотел что-то существенное, – пробормотал Виктор, вручая охапку гвоздик и огромную коробку, в которой тяжело перекатывались шоколадные конфеты.