Волшебная сумка Гермионы

– Я замужем не была, – как-то сказала Марина Игнатьевна во время очередного ужина, – но отношения были. Долгие, сложные. Все вроде нормально, но человек далек от меня был, непонятен. А так хотелось душевной близости…

«Как у нас с Кирой…» – вдруг подумал Виктор.

– Вы правы. Это тяжело, – значительно поддакнул Виктор и вздохнул.

– Вы меня понимаете? Мне кажется, вы должны меня понимать…

– У меня такая петрушка… – положил вилку Виктор, – вот я думаю: что ей нужно?! Чего не хватает?! Что она все время морщится, вздыхает?

Марина Игнатьевна ужу успела оценить Киру – специально заезжала в поликлинику, чтобы посмотреть на нее. «Мышь», – определила она.

Виктор раскусил игру Марины Игнатьевны, но виду не подал – изображал наивность и добродушие. Любовницы у него водились, но к роману с Зениной он еще не был готов. Она была женщиной с положением, судя по всему, хваткой – от такой не отделаешься так просто.

Время шло, и Виктор все чаще жаловался на семейные обстоятельства. Собственно, он и сам не заметил, как все его беседы с Мариной Игнатьевной плавно перетекли в это русло. То ли Марина Игнатьевна его незаметно выводила туда, то ли действительно у него накипело.

Однажды, когда в доме был в разгаре скандал, связанный с отъездом Киры на учебу, Виктор приехал нахмуренный, неразговорчивый. Он в этот день должен был отремонтировать кран на кухне. Сделав работу, он сухо попрощался, денег не взял и быстро уехал. Никакие уговоры Зениной остаться и перекусить не подействовали. Марина Игнатьевна вслед тревожно перезвонила.

– Что такое? Что-то случилось? Может, я чем-то обидела?! – заволновалась она.

– Нет, что вы, – отвечал Виктор, – это домашнее. Я потом все расскажу!

Они не виделись неделю, за которую Зенина от переживаний похудела на пару килограммов. Она подумала, что Кира приревновала к ней Виктора. Но потом Виктор позвонил и сказал:

– Марина, представляете, жена отдала дочь в чужую семью!

Зенина картинно ахнула и как бы в изнеможении присела на стул. То, что он назвал ее просто по имени, давало ей надежду.

– Виктор, что вы такое говорите!

И пока Виктор излагал суть происходящего, Зенина прикидывала, какой гешефт она с этой истории может получить. А когда до возвращения Киры оставался месяц, Марина Игнатьевна вкрадчиво спросила:

– Как там ваша Леночка? Все-таки у чужих людей несладко! Виктор, вы навещаете ее?

Виктор замялся – он ни разу не заехал к Вороновым. Он терпеть не мог Людмилу и считал, что она виновата в происходящем, что именно она повлияла на поступки Киры.

– Это просто безобразие! – разжигала Виктора Зенина. – А мало ли какие нравы в этой семье? А почему она не оставила дочь с вами? Вы отец, вы имеете полное право воспитывать дочь. Я представляю, как вам тяжело!

Виктор молчал, только вздыхал, а Зенина распалялась пуще прежнего. Она уже давно влюбилась в Виктора и старалась привязать его любыми способами. Он сначала не особо поддавался. Но Зенина это расценивала как проявление его исключительной порядочности. «Конечно, как он может сейчас, в такой момент, когда жена бросила дом и отдала чужим людям дочь, думать о чем-то другом?! У него же сердце не на месте! Жену он не любит, это ясно, а вот по дочери тоскует», – думала Зенина.

– Ужасно, просто ужасно! – сочувствовала она ему. – За такое и родительских прав могут лишить!

Зенина сказала это ради красного словца, дабы укрепить неприязнь Виктора к жене и подчеркнуть, что она вполне понимает серьезность проблемы. Виктор же услышал ее слова, их суть. Он и так понимал, что нравится Зениной, поэтому не обратил внимания на эмоциональную составляющую. Поведение Киры его раздражало – он понимал, что жена вырвалась из-под его влияния, что даже мать, Антонина Васильевна, уже не в состоянии ничем помочь. Раздражение от неудач и потеря авторитета в семье – все это превратило разногласие в противостояние, и Виктор придумывал способы наказать Киру. Та самая история с порванным разрешением на выезд дочери была не чем иным, как карой и возмездием за попытку Киры быть самостоятельной.

«А что, может, затея ничем и не закончится, но попытаться можно. Вот забегает она тогда. Не до сумок будет!» – размышлял он.

Виктор ухватился за мысль, подсказанную Зениной. Он ее лелеял, пестовал, взращивал, а самое приятное в этом было представлять лицо Киры. Он молчал до поры до времени – все ждал удобного момента, чтобы Зенина снова завела этот разговор. И этот момент настал.

– Я разговаривала с нужными людьми из отдела опеки. Мне кажется, вам надо с ними посоветоваться.

– Ох, даже не знаю, вот она вернется… – вздохнул Виктор.

– Не надо ждать, пока кто-то там вернется. Надо подумать о девочке! – решительно произнесла Зенина.

Виктор задумался.

– Виктор, послушай меня внимательно, – Марина Игнатьевна как бы невзначай перешла на «ты», – причин, чтобы лишить родительских прав, много. В данном случае, как мне кажется, мы наблюдаем использование родительских прав в корыстных целях, отказ от выполнения прямых родительских обязанностей.

– А какие у нее корыстные цели? – спросил Виктор.