Волшебная зима в Оккунари (СИ)

Но вопреки ожиданию из-под маски раздался чистый достаточно высокий голос, который запел песню о неразделённой любви. В ней говорилось о юноше, что увидел на празднике незнакомку в маске белоснежной лисы, последовал за ней и оказался в лесу, окружённый призраками.

В этот момент все светильники на столах одновременно приглушили своё свечение, и по полутёмному залу пронеслись полупрозрачные призраки. Они сгрудились вокруг юноши, продолжающего петь про ночной ветер и шум деревьев, про замирающее от страха сердце юного влюблённого, обманутого лисой-оборотнем, о разбитом сердце и маске – единственном предмете, стоящим между ним и сворой голодных призраков заколдованного леса.

Раздался звук лопнувшей струны, и маска, скрывавшая лицо артиста, разлетелась на куски.

— Иллюзия, как я и думала, — удовлетворённо проговорила Рика, — уж больно звук голоса был чистым. Вот как раз мы и видим обычное применение магии иллюзий: маска, призраки.

Под разбитой маской скрывалось красивое аскетичное лицо с высокими скулами, хищным носом и глубокими глазами. Призраки устроили вакханалию, пытались отнять лютню, и только своим пением герою удалось их утихомирить и дождаться рассвета. Утром он решил найти свою настоящую любовь.

В следующей песне рассказывалось, каким образом юноше удалось осуществить свой грандиозный план.

— Пока кроме иллюзии, которую можно увидеть в любом приличном театре Кленфилда, я не вижу ничего, поражающего воображение, как, собственно, не наблюдаю пока и Трепача, — заметил Вил, запивая ягодным глайсом рыбу.

Артист, тем временем, обзавёлся голубой розой, которую получил в дар от очередной любви всей его жизни, естественно, с которой тоже всё обстояло не слава богу: на девице лежало страшное проклятие, которое должно было убить её, если наш герой не найдёт её прежде, чем с голубой розы упадёт последний лепесток. А лепестки, само собой, падали исключительно по одному в день. Парень решил прибегнуть к магии.

Теперь усмехнулась уже чародейка:

— Как у них всё легко получается: просто прибегнуть к магии! Не нужно тебе ни таланта, ни многолетнего обучения, ни тренировок. Вот решил прибегнуть к магии – и всё тут!

Но наш герой был не так прост.

— Мне нужна жертва, — зловещим голосом проговорил он, — только тёплая человеческая кровь способна придать моему колдовству нужную силу. Неужели в этом зале не сыщется ни одной живой души, готовой пожертвовать каплю крови, дабы я мог открыть тайные пути любви?

— Я готова, — послышался справа уверенный женский голос, — берите мою кровь, ибо нет на этом свете ничего важнее любви!

С места поднялась женщина лет тридцати, она качнула головой, отчего бриллиантовые серёжки в ушах рассыпали искорки.

— Лучше бы ты села, — недовольно проговорил её спутник, хорошо одетый мужчина за сорок, — у тебя двое детей, а ты всё о любви рассуждаешь. Угомонись уже.

— Ты не смеешь мне приказывать, — прошипела женщина, — не забывай, чьи деньги дали тебе возможность открыть собственное дело!

Нодивара легко спрыгнул со сцены и прошёлся по залу.

— Ваша смелость требует немедленного вознаграждения, — проговорил он, целуя руку дамы.

Потом он сделал неуловимый жест рукой, и в его ладони оказался букетик фиалок.

— Эти цветы для самой храброй из прекрасных дам сегодняшнего вечера, — он с поклоном преподнёс букет, — и это самое малое, из того, что вы действительно заслуживаете, — голос артиста был вкрадчивый, с едва уловимыми фривольными нотками, — идите за мной!

Он взял её за руку и хотел повести к сцене, но внезапно остановился, наклонил голову и поднёс руку дамы снова к лицу:

— Стойте, стойте, — воскликнул он, — чуть было ваша необыкновенная красота не помутила мой разум, ещё немного и была бы совершена трагическая ошибка, — вытянутые к вискам карие глаза воззрились на ничего не понимающую женщину, — вы пили вино!

— Да, — удивлённо согласилась она, — как и, собственно, все остальные, что присутствуют в «Дубах» сегодня вечером.

Эта тирада была встречена одобрительным гулом и смешками.

— Увы, — горестно воскликнул артист, — ваша кровь испорчена вином, она не подходит для моей волшбы!

Он элегантным жестом усадил даму на место.

— Неужто в этом заведении не найдётся добровольца, чьих губ не коснулось вино? Тогда я погиб! – он театральным жестом заломил руки, упав на одно колено.

— Как это не найдётся, — послышался голос от двери, — я только что вошёл и не успел ещё пригубить ни одного глотка замечательных вин, что подаются в «Дюжине дубов».

Все оглянулись. Голос говорившего показался чародейке знакомым, хотя и нарочито изменённым. По проходу спокойно шествовал человек в долгополом сюртуке. Его волосы были в беспорядке, а на лице бросались в глаза длинные усы, какие в почёте в Делящей небо.

— Это всё тот же мужик, — донёсся до чародейки комментарий из-за соседнего столика, — вчера он переоделся бродячим монахом, позавчера – фермером. Сегодня вот, извольте видеть, парик и усы нацепил.

— А вы знаете, кто он? – проводил взглядом новое действующее лицо сотрапезник всезнайки.