Волшебник на пути. Последний путь чародея

— Да, знаю. — Магнус снова встретился с ней взглядом. — Разделение власти между парламентом и короной — это промежуточная станция на пути к демократии, и я нисколько не желаю преграждать этот путь. Фактически, я сделаю все возможное для гарантирования его открытости для народа. — Он нахмурился, внезапно став настойчивым. — Но она должна быть живой, эта демократия — она не может быть трупом, оживляемым, словно марионетка. А для этого она должна произрасти сама собой и принять ту форму, какая для неё естественна.

— Я только этого и желаю, брат, — сказала захваченная врасплох его настойчивостью Корделия.

— А Ален? — требовательно спросил он, все с тем же упорством.

— Он тоже, — заверила Корделия. — Как ты можешь думать иначе?

— Потому что я мало знаю о происходившем здесь за эти последние десять лет. — Магнус расслабился и повернулся лицом к взошедшему теперь солнцу. — Мало знаю, и не буду настолько глуп, чтобы пытаться действовать не зная. Будь уверена, сестричка, я пойду своим путём и никого не стану беспокоить — если не возникнет вооружённый конфликт.

— Никого? — нахмурилась Корделия. Магнус пожал плечами.

— Возможно я поброжу по стране, попробую узнать характер народа и порассказывать истории- сказки о героях, свергающих деспотов, или о миротворцах, которые примиряли враждующие стороны — но ничего более.

Однако Корделия была более проницательной, чем большинство из тех, с кем ранее имел дело Магнус.

— Снова создавая свои ячейки?

Магнус радостно улыбаясь повернулся к ней.

— Вижу, ты ничуть не утратила своей сообразительности. Да, возможно я насажу по нашей стране ячейки — но все они будут уважать корону и общее благо.

— Воля народа и бремя, несомое сообща? — догадалась Корделия и неохотна сказала: — С этим я не могу спорить.

Магнус кивнул, снова поворачиваясь к востоку, но не говоря ни слова.

Наблюдая за его лицом, Корделия увидела, что на самом–то деле он глядит на подымающийся с луга лёгкий туман.

— Магнус… — проговорила она после нескольких минут молчания, — когда Ален станет королём, а я королевой…

— Надеюсь быть первым, кто преклонит перед тобой колено во время коронации — и не сомневайся, я подчинюсь любому приказу, отданному моими сюзеренами.

— Если он не будет противоречить твоей совести.

— Такого приказа я и помыслить не могу, — заявил Магнус без задержки.

По этому ответу Корделия поняла, что он уже тщательно обдумал этот вопрос. Подразумевалось, конечно же, что если они с Аленом когда–нибудь все ж таки станут тиранами, то Магнус будет бороться с ними, не жалея сил — и она не питала ни малейших иллюзий насчёт того, насколько грозным он мог быть врагом. Однако она тоже не могла представить ни себя, ни Алена превратившимися в деспотов, и поэтому данная братом клятва верности согрела ей сердце. Она постояла рядом с ним, глядя, как солнечное тепло выжигает туман, и через некоторое время вложила ладонь в его руку.

* * *

Джефри всегда любил выбраться в город. О, в замке жилось распрекрасно, после произведённой его родителями реконструкции, но в плане общения замок по–прежнему мог вызывать клаустрофобию из–за постоянного нахождения день за днём среди одних и тех же людей — и человеку, пребывающему в своей стихии находясь в поле или в лесу, решительно не по душе быть всегда окружённым стенами. И поэтому, если под рукой не было ни полей, ни лесов, то для разнообразия обстановки отлично подходил город на нижних склонах холма, на котором стоял замок.

Подъехав к таверне, он натянул узду, спрыгнул с коня и жестом подозвал стоявшего поблизости конюха.

— Придержи моего коня, парень, и когда я выйду, будет тебе монета.

Конюх подошёл и взял коня за узду.

— Его нужно почистить скребницей, милорд?

— Только «сэр», — поправил его Джефри. — Я рыцарь, которому нечего надеяться когда–нибудь стать лордом.

— Ах, да — ибо теперь, когда вернулся ваш старший брат, титул унаследует он, не так ли?

Джефри нахмурясь посмотрел на этого малого повнимательнее. Он и не представлял, что горожане столь пристально следили за происходящим в замке.

— Титул верховного чародея не наследственный, любезный. Отцу он дарован лишь пожизненно.

Конюх кивнул, поглаживая коня по шее.

— Однако когда не станет вашего отца, его зять наверняка присвоит сей титул одному из вас — и столь же наверняка им будет самый старший.

— Сие тоже не обязательно. — Джефри нахмурился ещё сильнее. — И нет никаких оснований ожидать сего.

— Ведь не хотите же вы сказать, что в лорды могут возвести вас! — притворно удивился конюх.

Честно говоря, Джефри никогда не задумывался над этим вопросом, но вежливое предположение конюха, высказанное им как нечто само собой разумеющееся, уязвило его.

— Возможно. Если случится война, я вполне могу заслужить такую честь в битве.

— Полноте, милорд! — усмехнулся конюх, показав жёлтые зубы, с одним сломанным. — Вся страна знает, что командовать будет ваш брат, раз он теперь вернулся домой!

— Значит вся страна знает не то! — Джефри вырвал узду обратно и снова вскочил на коня. — Мой брат мне не указ, и я ему не подчиняюсь!