Волшебник на пути. Последний путь чародея

— Значит ты не намерен ни командовать родными, ни манипулировать короной. Что же ты тогда собираешься делать в нашей стране? Сидеть здесь и пописывать мемуары, и гнить до конца своих дней?

— Ну, не всю жизнь, — сказал Магнус, — и, как я подозреваю, будет возникать достаточно проблем, к разрешению которых я смогу приложить руку — но на данный момент, наверно даже на год, долгий отдых кажется очень привлекательным.

— Я думал, при перелётах между звёздами у тебя в избытке хватало времени на отдых.

— Я тоже так думал, — честно ответил Магнус, — но теперь, оказавшись здесь где вырос, и внезапно без всякой лежащей на мне ответственности, я обнаружил, что меня одолела изумительная усталость.

— Депрессия? — Тон Джефри сделался резче от озабоченности состоянием брата.

— Нет, она на самом–то деле приятная, — уточнил Магнус, — вроде хождения во сне.

— Тогда берегись сновидений.

— Хорошее предостережение, — кивнул Магнус. — Я ловлю себя на прокручивании в голове событий последних десяти лет, пытаясь найти в них какой–то смысл.

Джефри нахмурился ещё сильнее; он не понял.

— Есть ли какая–то цель в моей жизни? — спросил Магнус. — Возможно, даже только система? Тебе ни к чему задаваться этим вопросом — у тебя ведь в конце концов есть Ртуть, и даже слепому видно, что тебе не нужно никакой цели кроме неё, по крайней мере в настоящее время.

Джефри пришлось неохотно признать это.

— Было б приятно ещё иной раз вступить в битву.

— И я видел, как ты муштруешь солдат, готовясь к ней, — кивнул Магнус. — В конце концов, ты ведь должен быть всегда готов отбить нападение, не так ли?

— Враги обычно не шлют предупреждений, — улыбнулся наконец Джефри.

— Да, почтённый обычай объявлять войну, кажется, вышел из употребления, — согласился Магнус. — Я почему–то испытываю уверенность, что у тебя будет предостаточно случаев попрактиковаться в своей профессии.

— Ну, для всех было б лучше, если бы мне не представилось такого случая, — со вздохом промолвил Джефри, — поэтому я приглядываю за строительством арены для турниров, которая поможет ратникам сохранять боевую форму даже если будет преобладать мир — и возможно выбьет из них потребность в войне.

— На что мы оба от души надеемся, — закончил за него Магнус, — но это определённо удовлетворяет твою потребность в цели.

— Ну, папа поставил перед тобой одну цель, нравится тебе это или нет. — Джефри удивился, поняв, насколько верно сказанное им.

— Верно, брат — но подобно тебе, я должен ждать случая и надеяться, что он не представится.

— Наверно будет неплохо, если он не представится, по крайней мере с год или около того, если ты нуждаешься в отдыхе так сильно, как говоришь.

Магнус кивнул.

— В отдыхе и попытке понять страну, в которой родился.

— Да чего тут понимать? — недоумевающе нахмурился Джефри. — Если отбросить всю шелуху, то у нас самая простая нация.

— Но меня здесь не было, и мне не так просто отбросить её, — указал Магнус. — Хочешь верь, брат, хочешь не верь, но мне потребуется некоторое время и внимательное изучение недавней истории Грамария, прежде чем я снова стану чувствовать свою родную планету.

— Ты ж наверняка не мог стать настолько чужим! — возразил Джефри.

— Я не перестаю думать, что не стал; оглядываюсь кругом и вижу знакомые пейзажи, слышу знакомые звуки, прохожу по мирному городку и думаю, что все в нем такое же, каким было в моей юности, — отозвался Магнус. — А потом что–нибудь происходит, кто–нибудь поблизости скажет о каком–нибудь событии, про которое я ничего не знаю, или о каком–то общественном деятеле, про которого я никогда не слыхал, и заново осознаю, что страна эта стала для меня чужой.

— Грамарий никак не может быть чужим, — нахмурился по–прежнему не понимая Джефри.

— Больше, чем ты думаешь, брат, — вздохнул Магнус. — Томас Вульф верно сказал: «Нельзя снова вернуться домой».

Джефри нахмурился ещё сильнее:

— Ты же дома.

— Да, но за годы моего отсутствия дом изменился, и я тоже изменился, и мне потребуется некоторое время, чтобы найти себе новое место в жизни и снова стать частью королевства.

Джефри решил, что, в общем и целом, стремление Магнуса скорей найти себе новое место чем пытаться переть буром занять старое, возможно, не такая уж плохая штука.

— Как же ты тогда найдёшь себе такое место?

— Подходя к Грамарию так, как подходил к любой планете, на которой высаживался — как к новому миру, который я должен изучить прежде чем попробую что–либо сделать. У меня всегда уходило несколько месяцев на то, чтобы почувствовать тот или иной край и узнать основы его культуры, прежде чем я вообще начинал думать о каких–то действиях.

— И что это могли быть за действия? — спросил, снова насторожившись, Джефри.

— Ну, сперва выяснить, допустимо ли моё вмешательство, или дела и так обстоят отлично, такие какие есть, — принялся рассказывать Магнус, — но я неплохо судил об этом, отталкиваясь от тех исторических сведений, какие у меня имелись, и от своих наблюдений с орбиты; только на одной из тех планет была форма правления, подходившая её народу, хотя установить это оказалось очень трудно.