Волшебник на пути. Последний путь чародея

— Отлично проделано, странное создание. Ты дала ему врага, коего требовалось перехитрить, когда он нуждался в таком. Я и сам делал во многом то же самое, когда он был ещё молод и ему требовалось иногда подраться с драконом.

— Да пустяки, — ответила Незаметная. Она определённо не собиралась сообщать Паку правду, что она действительно создала для Рода иллюзию залитого лунным светом хрустального леса, но вот откуда взялся Тлен и его круг тлена, она не имела ни малейшего представления.

* * *

Джефри вышел за дверь, и Магнус несколько минут сидел совершенно неподвижно. А затем сделал долгий вдох и снова обратился к разложенным у него на столе книгам и бумагам. С полчаса он изучал их и в голове у него не откладывалось ни строчки; он не переставал думать о Джефри и их противостоянии. Наконец он начал вновь обретать способность сосредоточиться на печатном тексте, вместо проблем со своими близкими родственниками, когда услышал стук в дверь. С полминуты он сидел совершенно неподвижно, а затем поднял голову и вежливо улыбнулся часовому.

— Да, солдат?

— К вам брат, сэр Магнус.

Магнус уставился на воина, все ещё думая о Джефри, а затем с облегчением улыбнулся, когда вошёл Грегори. Поднявшись из–за стола, Магнус раскрыл объятия — а затем опустил руки, увидев нахмуренное лицо Грегори. Он медленно обошёл стол, со все ещё приклеившейся к лицу улыбкой, и поздоровался:

— Доброе утро, брат. Не хочешь чаю?

— Думаю не сейчас, Магнус. — Грегори не дожидаясь приглашения уселся на стул.

Магнус уловил намёк и поместился напротив него. Грегори конечно не мог знать, что сел там, где за полчаса до него сидел Джефри. Ну, на самом–то деле узнать он как раз мог, но не стал бы этого делать — никто из членов семьи не занимался мысленным подслушиванием без очень веских причин; не так их воспитали.

— Надеюсь, у тебя сегодня все хорошо — и у Алуэтты тоже?

— У меня все достаточно хорошо, но вот Алуэтта сильно озабочена.

Вот и все со светскими любезностями.

— Озабочена на мой счёт? По идее я не должен бы иметь для неё значения — я от неё далеко и мы с ней не видимся.

— Она опасается, что ты начнёшь командовать мной и вобьёшь клин между нами.

Магнус несколько секунд поглядел выгнув брови на самого младшего из братьев, а затем сказал:

— Тогда она все ещё не понимает ни глубины, ни силы твоей любви.

Грегори покраснел и отвёл взгляд.

— Она чувствует себя очень неуверенно, брат. Я рассказывал тебе о её прошлом; не приходится удивляться, что она медлит научиться доверять вновь.

— Тогда она на мой взгляд сделала замечательно большие шаги в этом направлении, учитывая, насколько крепкие узы соединяют её теперь с Корделией и Ртутью.

Грегори медленно кивнул:

— Они пережили вместе немало приключений, а общие враги обычно способны крепко сдружить весьма быстро — как ты наверняка и сам знаешь.

— Со мной дружба завязывается медленно, — отозвался Магнус, — но мне посчастливилось обзавестись двумя близкими друзьями.

— Боевыми товарищами. Магнус кивнул.

Грегори нахмурясь посмотрел на него, а затем сказал:

— Ты казался достаточно открытым с ней, брат, пока не услышал се имя. А затем, хотя ты и пытался это скрыть, мы все увидели, как ты заколебался. Почему?

Такая прямота была не свойственна Грегори, но Магнус слыхал, что любовь могла вызвать и не такие перемены.

— Имя «Алуэтга», брат, носила та женщина, которая завербовала меня в ПОИСК — не одними лишь доводами разума.

— Своей красотой? — догадался Грегори. Магнус кивнул.

— Едва ли можно сказать, будто я увлёкся, но тем не менее отлично сознавал эту притягательность. Уж по крайней мере это–то Финистер для меня сделала — я стал очень даже не спешить влюбляться.

— То есть, проще говоря, никогда не влюбляться. — Грегори на мгновение переполнило сочувствие. — Даже не могу тебе сказать, брат, как сожалеет Алуэтта о том, что с тобой сделала. Всякий раз, когда она думает об этом, её вновь переполняет боль.

— Тогда просто чудо, что она может глянуть мне в лицо, — улыбнулся Магнус. — Об этом едва ли нужно говорить, Грегори — но я рад, что ты сказал.

— Я не просто выказываю озабоченность, — обеспокоенно сказал Грегори. — Я и правда озабочен твоим благополучием, брат.

— Я всегда умел понимать что к чему, — уклончиво сказал Магнус, — и поэтому всегда сознавал, что та другая Алуэтта намеревалась использовать меня и была в ярости, когда я не подчинился приказу и сделал скорее то, что подходило для народа той планеты, которую мне полагалось доводить до кондиции, чем то, что подходило для ПОИСКа.

— Так, — тихо произнёс Грегори, — значит две женщины, которые тебя привлекали, причинили тебе боль и жестоко обошлись с тобой. Не удивительно, что ты похолодел при звуке её имени.

Магнус кивнул.

— Но твоя жена тут определённо не виновата, и я её в этом и не упрекаю.

— Но её действия по отношению к тебе десять лет назад?

— Я могу простить, Грегори, и простил. Уверен, со временем я вообще о них забуду.

Миг спустя Грегори кивнул, хотя и неохотно, а затем подался вперёд на стуле, внезапно сделавшись ещё более внимательным.