Волшебник на пути. Последний путь чародея

Но после того, как минула третья неделя, Гар провёл вечер, сидя скрестив ноги и пристально глядя на долину, и вернулся к бивачному костру только к ночи с очень мрачным видом.

Майра увидела на лице Алеа выражение тревоги, но также заметила и как быстро та скрыла его, когда поспешила встретить Гара, и на сей раз в её словах не содержалось ничего язвительного.

— В чем дело? Что случилось?

— Да всего лишь обычное человеческое упрямство, — попытался улыбнуться Гар. — Наши идеи взволновали их, спору нет, и они болтают о них всякий раз, когда уверены, что их не слышат люди лорда — но ничуть не меньше обычного ворчат и жалуются на жизнь, как всегда цапаются и грызутся друг с другом. Парни по–прежнему стараются изо всех сил увлечь девушек, а девушки щеголяют своими телами, насколько это возможно в такой одежде, и всякий раз, когда люди пытаются несколько минут по медитировать, супруги обвиняют их в лени.

— Ты обескуражен, — нежно улыбнулась Алеа. — Но они всего лишь люди. Нельзя же ожидать, что они враз изменят свои обычаи.

— Да, полагаю, нельзя. — Гар со вздохом присел к бивачному костру. — И все же я надеялся, что они возможно попытаются жить в соответствии с Путём, а не просто будут болтать о нем.

— Есть ли какие–то признаки того, что они менее озлоблены на тяготы своей жизни?

Гар миг помолчал, а затем сказал:

— Ну, коль ты завела об этом речь, да, есть — немного больше приятия, некоторое ощущение, что жизнь сама по себе значит больше, чем её удобства.

— Значит, они прислушиваются, — успокаивающе коснулась его руки Алеа. — Действительно прислушиваются.

Майра гадала, как отнестись к утверждению высокой женщины, что Гар ей всего лишь друг — и даже не друг, а спутник и соратник, что было одновременно и больше и меньше, чем друг. Знает ли Алеа собственное сердце?

* * *

К концу четвёртой недели положение, с точки зрения Гара, нисколько не улучшилось, но Конн ему сказал:

— Мы тут побродили кругом и послушали. Они начинают видеть в жадности и жестокости лорда не просто тиранию, а ещё и итог пребывания вне гармонии с Путём.

— В самом деле? — переспросил Гар, с блеснувшей в глазах надеждой.

— Да, — заверил его Ранульф. — В них растёт ощущение, что лорды и в самом деле живут неправильно.

— Да разве они когда–нибудь думали как–то иначе? — воскликнула Алеа.

— О, да, — подтвердила Майра. — Лорды рассматриваются просто как часть мира, как порядок вещей.

Блейз кивнул.

— Зайцы трусливы, волки прожорливы, а лорды жестоки.

— И с этим ничего нельзя поделать, — мрачно заключил Гар.

— И народ начинает подумывать о сопротивлении? — спросила Алеа.

— Я пока ничего похожего не слышал, — возразил Гар.

— Ты прав, — сказал Конн, — но счесть магов неправыми это первый шаг к тому, чтобы посчитать их злом, в смысле — далеко отошедшими от гармонии с Путём.

— И значит им следует снова привести себя в контакт с ним! — торжествующе хлопнул себя по колену Гар. — Народ начинает думать, что магам следует измениться!

Именно так это и начинается, — проговорила вся светясь Алеа, — с уверенности, что перемены возможны.

— Да, и лорды тоже это сознают, — сказал Ранульф. — Ваши селяне, знаете ли, не сумели сохранить Путь в тайне. Они рассказывали о нем жителям соседних деревень всякий раз, как заходили к ним что–нибудь выменять или за помощью. Теперь уже о нем известно по всему округу — по всем деревням во владениях пяти лордов.

— И они к тому же толковали о чудесных мудрецах, которые обучали их, — добавил Конн. — С десяток деревень знает ваши имена и смотрит на эту гору, пытаясь обнаружить какие–то следы вашего пребывания тут.

— И много ли времени пройдёт, прежде чем лорды отправят своих солдат избавиться от нас? — напрягся Гар.

— Это будет сразу после того, как покарают крестьян, — ответил Ранульф. — Они уже отправили переодетых селянами стражников подбросить в деревенские печи магический порошок. По их мнению один хороший приступ рвоты и желудочных колик снова заставит сервов знать своё место.

— Мы должны им помешать! — вскочил на ноги Гар.

— Да! — Алеа тоже вскочила. — Но как? Мы можем бегом спуститься в ближайшую деревню и сказать им ничего не печь, но как быть с другими деревнями?

— Им могут сообщить Конн и Ранульф, — сообразил Гар, а затем повернулся к двум призракам. — Нет, погодите — ты сказал, там с десяток деревень, а вас только двое. Вы можете призвать на подмогу ещё нескольких дружественных фантомов?

— У нас тут десятка два ждёт не дождётся какого–нибудь поручения, — усмехнулся Конн. — Больше волнения, чем им когда–либо доводилось видеть по сю сторону могилы.

— Отправьте их отпугивать крепостных, когда б те ни вздумали печь хлеб, ладно?

— С радостью, О Мудрец! Ходу, Ранульф! Мы теперь вестники!

Двое призраков исчезли. Гар повернулся к младшим заговорщикам.

— Гасите костёр и бегом вниз! Нам понадобится постучать в каждую дверь, и быстро! — И припустил вниз по склону, вместе с ним Алеа.