Волшебник на пути. Последний путь чародея

На борту корабля Алеа вышла из каюты, кутаясь в мягкий белый халат, с полотенцем, обмотанным вокруг головы наподобие длиннохвостого тюрбана, и со вздохом рухнула в автоматическое кресло. Она дала ему приспособиться к её очертаниям, наслаждаясь этим ощущением, с удивлением вспоминая, что всего два года назад это же самое ощущение напугало её до полусмерти. Алеа протянула руку к стоящему рядом с ней бокалу, пригубила напиток, а затем отставила его и улыбнулась Гару, который сидел напротив неё, схожим образом надраенный и закутанный в халат.

— Похоже, что в конце концов все сработало отлично, — заключила Алеа.

— Да, получилось, — согласился Гар. — Не желаешь ли попробовать ещё раз?

— Да, думаю, неплохо будет, — решила Алеа, — но не сейчас же. — Она нахмурилась. — Ты действительно думаешь, будто те призраки были настоящими?

А в трюме внизу круглоголовая инопланетянка с кошачьим лицом подняла голову, словно могла посмотреть сквозь палубу на женщину наверху, а затем опустила нос и уткнулась им себе в хвост. Незаметная вздохнула, довольная тем, что во время последней битвы ей понадобилось лишь чуть–чуть подтолкнуть то тут, то там. Правда, под конец та местная женщина удивила её — способность к чтению мыслей у неё была намного острее чем казалось ранее, она действительно мельком увидела подымающуюся по трапу инопланетянку, и Незаметной понадобилось, прежде чем зайти на корабль, быстро проделать маленькое стирание памяти.

И все же, дело было сделано, и сделано хорошо. Все это очень забавляло, усиление телепатов и сковывание призраков — но также и удивительно утомляло. Незаметная зевнула и устроилась поспать месяц–другой.

Приложение

В далёкие самиздатовские времена я не раз досадовал на то, что переводчики–любители в отличие от профессионалов работают как в пустыне — вне критики. И поэтому, если переводчик называл вождя племени шефом или заставлял толпу кричать «Долго живи, Мэллоу!», то указать ему на ошибку было некому, и он продолжал бодро повторять её в дальнейших переводах. Ныне я хочу сделать то о чем давно мечтал — указать коллеге на явные ошибки, бросающиеся в глаза даже без необходимости заглядывать в оригинальный текст.

Прежде всего, НЕ ПЕРЕВОДИТЕ control tower КАК «БАШНЯ КОНТРОЛЯ», ЭТО ПРОСТО-НАПРОСТО «ДИСПЕТЧЕРСКАЯ ВЫШКА» КАКИЕ ИМЕЮТСЯ ВО ВСЕХ АЭРОПОРТАХ И БУДУТ, ПО МНЕНИЮ ФАНТАСТОВ, И ВО ВСЕХ КОСМОПОРТАХ.

По–русски не говорят «колени превратились в желе», у нас это «ноги сделались ватными». У нас также принято не «держать рот на замке», а «держать язык за зубами», и частое употребление первого оборота при бездарном дубляже различных фильмов никак не может служить оправданием — мы переводчики, а не какие–то дублёры, нам думать положено.

Монаршие имена — статья особая, и потому НЕЛЬЗЯ называть английского короля Карла II Чарльзом.

И genetic pool это не какой–то там никому не ведомый «генный бассейн», а самый обыкновенный генофонд.

Что касаемо слова satin, то это уже просто классика, оно числится и в известном «Словаре ложных друзей переводчика», где разъясняется, что это никакой не «сатин», а «атлас». Равно как и velvet, это не «вельвет», а «бархат», но сие вам, похоже, и так известно, с чем и поздравляю.

Название Castle Rock принято транскрибировать так как оно произносится — Каслрок. Можно в принципе даже дать сноску, что означает оно «Скала–замок», но не обязательно.

Насчёт «пони» я даже не знаю, нужно ли разъяснять, что для нас это животное отдельной породы, так же как лошадь и осел, тогда как для англосаксов это зачастую просто низкорослая лошадка в отличие от, скажем, боевого коня.

И запомните раз и навсегда: В ЗАМКЕ БЫВАЕТ ПОДЪЕМНЫЙ МОСТ И ОПУСКНАЯ РЕШЕТКА. Называть их как–то иначе считается просто неприличным. Во всяком случае среди ролевиков.

И наконец выражение go native все же лучше переводить как «отуземиться». «Стать туземцем» это ненужное калькирование, утяжеляющее фразу.

Перевёл В. Фёдоров

Последний путь чародея

Пролог

Концертмейстер взмахнул смычком, соединяя знаком легато последнюю ноту, и оркестр умолк. И тогда заворчал, то и дело запинаясь, орган, заставив Рода прикусить губу.

Гвен накрыла его ладонь своей.

— Терпение, муж. Музыкант занимался в своей жизни вовсе не упражнениями в проигрывании тех пьес, кои ты принёс ему, а совсем иными делами.

— Учитывая, что он никогда раньше не видел ничего и отдалённо похожего на Баха, то полагаю, он справляется весьма неплохо, — признал Род.

Они стояли в притворе собора в Раннимиде, дожидаясь своего выхода.

— Думай лучше о том, как хорошо выглядят наши сыновья.