Волшебник Темной Улицы

— Единственная лестница, которая приходит на ум, — это крыльцо отеля «Белладонна».

— Очень хорошо, напарник! — обрадовалась Уна, щелкнув пальцами. — Думаю, там мы его и найдем.

— Кого найдем? — переспросил ворон.

Поднимаясь в карету, Уна ответила:

— Гримсби!

Глава 19. Спуск Освальда

Гектора Гримсби обнаружили именно там, где Уна и предполагала. Он стоял на мраморной лестнице отеля «Белладонна» на полпути от входа. Гостям отеля приходилось обходить калеку подальше, когда они спускались или поднимались. И Уна прекрасно их понимала. Гримсби выглядел довольно агрессивно, размахивая руками и споря с невидимым неприятелем. Повязка на голове со вчерашней ночи, видимо, не менялась и вся пропиталась потом.

Самое роскошное и богатое здание на всей Темной, где каждая оконная рама, перила и дверные ручки отливали позолотой, комплекс «Белладонна», высотой в четыре этажа, не был самым крупным здешним строением и вмещал не так много посетителей. Кроме того, бизнес Кровавого Мартина держался на плаву не столь за счет постояльцев гостиницы, а за счет азартных игр и другого рода делишек, которые происходили за золотыми дверями.

Оставив Самулигана на обочине вместе с коробкой, в которой сидел дядюшка Александр, Уна аккуратно начала подниматься по лестнице, держа Дьякона в полной изготовке на плече.

— Мистер Гримсби! — закричала она настолько громко, чтобы быть услышанной бормочущим актеришкой.

Калека замер и обернулся на Уну (по крайней мере, обернулся в ее сторону). Он втягивал ноздрями воздух, а белые глазницы засверкали:

— О-о-о! Бьюсь об заклад, это мисс Крейт с вонючей пеструшкой-болтушкой. Или правильнее говорить с болтушкой-пеструшкой?

— Чем это вы тут занимаетесь? — спросила Уна в ответ.

— Репетирую! — признался Гримсби. — В пятницу открытые слушания в Театре, в курсе? Я собираюсь блеснуть талантом.

— Я вижу, — сказала сыщица.

— А я нет! — огрызнулся Гримсби и залился смехом, как будто более смешную остроту в жизни не слыхивал.

— С чем будете выступать? — поинтересовалась девушка.

Нахал подкрутил пальцем усы:

— Покажу самую финальную сцену, где Освальд героически сражается с Королевой, посылая заклятие и отражая огонь, вспыхивающий с каждым шагом при приближении к Фее.

Гримсби ударил себя кулаком в грудь и драматично склонил голову.

— Хм... — произнесла Уна без энтузиазма. — Так я и подумала.

Актеришка продолжил:

— Не могу вспомнить, к несчастью, куда девал зонтик. Он заменял мне волшебную палочку Освальда. Мог оставить его по ошибке в Маятнике вчера ночью.

Уна вспомнила, как позавчера видела Гримсби на лестнице музея с красным зонтом. За этими воспоминаниями потянулись другие — об Исидоре, пинающей стойку в Маятнике, и красном зонте-трости, пролетевшем по коридору и чуть не воткнувшемся в ногу Адлеру. Все это Уна хотела поведать Гектору, но он перебил ее.

— Как только режиссер увидит мое выступление, — заявил Гримсби, — он будет вынужден отдать главную роль мне, и все мои фанаты стекутся в театр, став свидетелями триумфального возвращения!

— Вслепую репетировать на лестнице — весьма опасно, не находите?

— Чушь! — заорал Гримсби, заставив Уну подпрыгнуть от неожиданности. Очевидно, что все сказанное задевало грубияна. Уна поняла, что вот-вот выведет подозреваемого на нужную волну. Гримсби поправил лацкан пиджака, перейдя на сдержанный тон:

— Я в состоянии сыграть эту роль, как и любой зрячий. Даже лучше. Я один из выдающихся актеров, каких только видела сцена. И зачем мне пара глаз, если мой нюх меня с роду не подводил? Если какой-то чокнутый режиссер не способен это понять, тогда он такой же слепец, как и я, и заслуживает еще один мешок песка на тыкву.

Уна решила не комментировать последнее заявление:

— А вчера вы тоже готовились к выступлению, мистер Гримсби? Перед собеседованием в Маятнике?

— М-м-м, да! Но откуда вы знаете? — удивился актеришка.

Пытаясь скрыть свое волнение, Уна флегматично пожала плечами:

— Да это лишь рабочая гипотеза. Понимаете ли, мы с Дьяконом видели вас на музейных ступенях. И еще я думаю, что во время репетиции с вами случился несчастный случай. Ни я, ни Дьякон не были его очевидцами, потому что кое-что другое отвлекло наше внимание, когда в порыве игры вы оступились и несколько раз приложились головой о музейную лестницу, падая вниз.

Уши Гектора покраснели, а глаза, несмотря на слепоту, сощурились, будто он смотрел на Уну искоса. Брови слились, превратившись в сплошную черту на его лбу.

— Я... Ну... Так и было... — и сердитость вдруг как рукой сняло. Гримсби упал на колени, чуть не укатившись снова вниз, и, сцепив руки перед собой, начал умолять:

— Держите рот на замке. Это не моя вина. Ступени... Они такие старые, что рушатся под ногами. Поэтому я сюда и пришел, к отелю, чтобы сегодня репетировать. Я могу показать вам отрывок. Правда, могу. Но ничего не говорить режиссеру о падении, или мне конец!

— Так правильно ли я поняла — вы упали? — продолжила сыщица. — Скатились с лестницы, ударившись несколько раз головой, и приземлились на тротуар?

Костлявым пальцем Гримсби указал на свою повязку: