Волшебник Темной Улицы

— Ну, если бы некто не накрыл своим пиджаком мою шаль, — оправдывалась Исидора, — то я бы не расстроилась так и не стала бы пинаться.

Адлер сморщил физиономию, укоризненно глянул на сестру, а затем обратился к Уне:

— Но почему скамейка была снаружи-то?

Маятник бесшумно качнулся позади сыщицы в тот момент, когда она сомкнула перед собой ладони:

— Вот как это случилось. Когда мы подписали контракт и остались с Волшебником, мистер Рейвенсмит поспешил в кладовку, которая находится в прихожей. Увидев, в каком плачевном состоянии находится кладовка, он снял пиджак и повесил его на вешалку, которая сподручно оказалась неподалеку. Поскольку Рейвенсмит выше меня, ему скамеечка не понадобилась, и он выставил ее наружу, прежде чем втиснуться в кладовку. Тут-то лазейка в правилах и пригодилась. Такая хитрость, о которой мог додуматься только очень умный адвокат. Рейвенсмит оставил кинжал в гостиной, имея при этом визуальный контакт с жертвой через отверстия в портрете.

— А откуда он знал, что через кладовку можно подглядывать? — недоумевал Дьякон.

Уна артистично склонила голову на бок:

— Скажи-ка, дружок, помнишь ли ты, как адвокат упрекал дядю, что тот запустил дом? Как он рассказывал, что ему пришлось трудоустроить нашу проворовавшуюся горничную, мисс Кольбер, и как та чудесно прибирается в его доме и офисе?

— Естественно, помню, — ответил ворон. — Я еще подумал, что подобные замечания не уместны.

— Как и я, Дьякон! — продолжила Уна. — И позволь вот еще что спросить у тебя — сколько жителей на Темной знают о существовании кладовки в Маятнике и о дырках в портрете?

Птица решительно закивала:

— Намекаешь, что мисс Кольбер рассказала ему обо всем?

Уна задумчиво потерла щеку:

— Может, он случайно о том услышал, когда она трепалась с прислугой, а может, она напрямую ему рассказала об этом. О роли мисс Кольбер в этом деле стоит спросить у самого адвоката.

Уна выдержала длинную паузу. Беззвучно качнувшийся маятник прервал немую сцену.

Через мгновение инспектор поднял свой долговязый палец в воздух и спросил:

— Но если пиджак настолько дорог Рейвенсмиту, что он его запачкать боялся, то почему он оставил его после преступления?

Уна удивленно заморгала:

— Очень уместный вопрос, инспектор! Очень здорово! Думаю, вы заслужили конфетку.

Девушка достала из кармана платья конфетку, поднятую из подземелья, и бросила ее инспектору. Уайт поймал ее налету и просиял от счастья.

— Причина, по которой адвокат не забрал пиджак с вешалки, — начала объяснять Уна, — та же, по которой он не объявился в своем офисе. Секретарь рассказал, что Рейвенсмит всегда появляется в конторе до девяти часов без опозданий. Но сегодня в половину десятого его там не было. И все это потому, что мистер Рейвенсмит еще не покинул Маятник.

— Что он?.. — инспектор чуть не выронил конфету, пытаясь совладать с фантиком.

— Он все еще в доме. В кладовке, — ответила Уна.

Ламонт Фитч Третий разволновался:

— Чушь какая-то! Зачем ему сидеть в кладовке?

Уна отсчитала девять шагов и остановилась у портрета Освальда. Инспектор отошел в сторонку, пропуская девушку. Сыщица подняла руку перед лицом Великого мага и щелкнула пальцами. Глаза на холсте моргнули.

Все так и ахнули.

— Это вы, мистер Рейвенсмит? — обратилась Уна к портрету.

А в ответ послышалось:

— Не понимаю, о чем вы... Я тут... Э...

— Рейвенсмит? — переспросил инспектор, жуя конфету. — Зачем вы до сих пор там сидите?

— Все просто, — перебила его Уна. — Щеколда внутри на двери заржавела от старости. Она застревает. А кладовка очень тесная, чтобы в ней спокойно развернулся такой здоровяк, как Рейвенсмит, чтобы открыть дверь. Я и сама позавчера пыталась.

— Я! Я напал на Волшебника! — кричал адвокат из-за портрета. — Во всем сознаюсь! Только выпустите меня отсюда!

— Сначала вы должны сказать волшебное слово, — стояла на своем Уна.

— ПОЖАЛУЙСТА! — заорал Рейвенсмит.

— Нет, нет! Не такое волшебное слово. А такое, которое вернет дяде человеческий облик.

— Ну, выпустите же меня. Вы не понимаете! — плакался Рейвенсмит.

— О, нет! — гаркнула Уна. — Это вы не понимаете. Сначала заклинание, или куковать вам в кладовке, пока Стеклянный портал не рухнет.

Рейвенсмит обрывисто застонал и сдался:

— Ладно... Волшебное заклятие... «Поганка-запеканка».

Послышался громкий хлопок, и, обернувшись, Уна увидела своего дядюшку в полном здравии, лежащим на полу в мантии.

Александр поднялся на ноги, глаза его были широко открыты и походили на лягушачьи, но это были определенно его глаза, Уна ручалась за это. Великое облегчение прокатилось волной по ее телу.

— Так-так-так! — заговорил Волшебник, которому Самулиган помог подняться. Он сунул палец в дырку, проделанную кинжалом в мантии, и резюмировал: — Определенно, было весело!

Уна подбежала к дяде, обняла его за пояс и крепко сжала в объятиях, испытав великую радость от того, что слышала голос Александра, а не жабье кваканье.

— Эй, вы там, я все сказал! — орал из-за стены Рейвенсмит. — Теперь выпустите меня кто-нибудь. Тут везде пы-ы-ыль. Мне срочно нужно в ванную!

Глава 28. Мы открыты